Закрытие темы - Сергей Носов

– А как у вас, извините, цензура? – спросил один (тема «цензура» недавно стала модной весьма; с цензурой предстояла благородная битва). – Есть проблемы с цензурой?[7]

Я ответил:

– А как же!

И тут мы все себя ощутили по одну сторону баррикад.

– Чуткая цензура, – сказала Мария, – в свободных замыслах стесняет балагура. – И вдруг улыбнулась.

Она улыбнулась и заулыбалась, так она заулыбалась, как только она одна и умеет – и весело, и непринуждённо, и вместе с тем многозначительно. И что главное – зажигательно заулыбалась, – тут уж все стали кто как умел тоже так улыбаться: одни – как бы весело, другие – как бы непринуждённо, третьи – как бы многозначительно, и тот, кто вёл протокол, он вёл протокол, а сам улыбался, и тот, кто был председатель, и он улыбался, и тот, кто рядом со мной по правую руку сидел, щурясь, однако ж, на солнце (солнце ему из окна в глаза попадало, а мне получалось, что нет), и он улыбался, и никто не знал, чему кто улыбается, но, улыбаясь на учёном совете, на солидном учёном совете, каждый из нас улыбкой своей радостно приветствовал имевшие быть перемены.

И только один учёный, сидевший напротив меня, не хотел улыбаться. Он хмурился. Что-то его раздражало. Он зло поглядывал на улыбающихся.

– Какое хорошее совещание, – сказал улыбающийся председатель, – какая дружеская атмосфера. Мне нравится.

– Да, – согласились мы.

– Ну что ж, это верно, – сказал председатель. – Издательская политика требует, я убеждён, требует дифференцированного подхода.

– Пожалуй… хотя, – я задумался, – нет… безусловно.

– Естественно, – сказал председатель.

– Позвольте! – воскликнул учёный, сидевший напротив меня. – Я не понимаю всеобщего благодушия. Моя тёща выписывает этот журнал, и нет никакой там науки! То, что там есть, – не наука! Я уверяю вас, я видел! Лишь мелочёвки попадаются, знаете, на полстранички, такие, даже говорить неловко. Ориентируются они, доложу я вам, на бывших двоечников, на тех, кто учебник в руки брать никогда не брал, потому что сами они не знают, что там в учебниках писано, что в школе проходят… Хватаются за что попало, то за одно, то за другое… А если наших некоторых аспектов ещё не трогали – слава тебе господи, что не трогали. Спасибо, что руки ещё не дошли до некоторых аспектов!

Удивительная беспардонность! Я хотел возмутиться. Я уже рот открыл, чтобы ответить на эту хулу, но Мария, она откинула чёлку со лба, а я увидел…

– Подведёмте итоги, – послышался трубный учёный голос.

Я подумал: «Мария».

– Действительно, – сказал председатель, – пора подвести итог.

«Мария, – подумалось мне, – Мария, Мария, Мария…»

Я вспомнил, как надо сказать о её волосах: овсяные!

– Только вы, Юрий Семёнович, – сказал председатель, – вы всё равно чересчур категоричны. Поймите верно меня, я не хочу оспаривать ценность вашего выступления, должно быть, всё правда, что вы говорите, горькая правда, я понимаю, но хотелось бы большей конструктивности в критике, стоит ли нам сейчас внимание заострять на том, что нас разделяет, не лучше ли нам сейчас на том заострить, что нас объединяет и будет объединять в дальнейшем?

– Согласен, – сказал Юрий Семёнович. – Я просто хотел подчеркнуть драматизм положения, что, по-моему, вполне согласуется с вашим вступительным словом.

– Вы правы, – сказал председатель, – это должно быть отражено в решении. Кто-нибудь хочет выступить по проекту решения?

Один учёный с места поднялся – тот самый учёный, который пришёл вторым и обсуждал с председателем необходимость нашего появления. Перед ним лежала целая кипа бумаг, он взял один листик, пробежал, уже стоя, глазами и положил снова на стол.

– Моё предложение содержит несколько пунктов. Первое: мы должны организовать экспертную комиссию, которая возьмёт на себя труд изучить планы издательств, касающиеся некоторых аспектов.

– Так, – сказал председатель.

– Второе. Укомплектовать на базе комиссии небольшую группу специалистов и вменить ей в обязанность внутреннее рецензирование материалов о некоторых аспектах.

– Правильно, – сказал председатель.

– Третье. Сделать для заинтересованных лиц информацию о достижениях в области некоторых аспектов более доступной, чем прежде, – гласности, больше гласности! – проводить брифинги, пресс-конференции, обеспечивать авторов экспресс-бюллетенями, поддерживать деловые отношения с представителями издательств, журналов, газет – хотя бы с теми на первых порах, с кем контакт уже найден… (Тут он посмотрел на меня, а потом на Марию.) Ответственным за выполнение этого пункта считать председателя недавно учреждённого координационного комитета, нашего уважаемого Владимира Петровича Лодыгина… (Он посмотрел на моего соседа справа.) Четвёртое…

– Простите, – спросил я шёпотом соседа, – что за комитет, я не понял?

– Координационный, – прошептал мне Владимир Петрович, – там нет ещё никого. Я один. На прошлой неделе учредили.

Владимир Петрович откинулся на спинку стула, будто защищаясь от солнца (оно по-прежнему светило ему в глаза), и через моё плечо обратился к Марии:

– Мария Викторовна, – опять-таки шёпотком, я бы даже сказал, игривым, – хотите я вас запишу?

– Куда? – насторожилась Мария.

– В координационный комитет…

– Лучше Александра Александровича запишите…

– Ну да, конечно, я запишу сопредседателем…