Принцесса и Золушка - Джуд Деверо

– О! И я тоже! – воскликнул Дэвид, и все засмеялись, потому что в меню не было ничего, кроме морепродуктов.

– Итак, давайте посмотрим еще раз. – Сара была довольна тем, что Дэвид поддержал ее шутку, и не могла удержать улыбку. – Есть морепродукты обжаренные, на пару, на гриле. А еще есть блюда, когда морепродукты смешиваются с... другими морепродуктами, а уж потом обжариваются, варятся или запекаются.

Она была почти счастлива – Дэвид уже с трудом сдерживал смех.

– А нельзя просто сказать, что ты будешь есть? Или нам обязательно участвовать в этой интермедии? – нетерпеливо спросил Бромптон.

Не сводя глаз с Дэвида, который улыбался ей, Сара провела пальцем по списку, остановилась наугад и, опустив взгляд, прочла:

– Номер восемь: обжаренные креветки, камбала и моллюски.

Дэвид так же наугад ткнул в список, и Сара с любопытством спросила:

– А у тебя что?

– Устрицы. – Слово было произнесено низким, волнующим голосом, который сразу же напомнил всем, что много веков именно устрицы считались в Европе и Америке средством номер один для возбуждения сексуального аппетита.

Сара, отыгрывая шутку, облизнула губы и засмеялась грудным смехом. Бромптон смотрел на нее исподлобья, и было очевидно, что он недоволен поведением своей личной помощницы. Это порадовало девушку. А после столь ужасного дня она очень нуждалась хоть в какой-нибудь небольшой радости.

– Устрицы, – подхватила Сара, опуская ресницы и придавая голосу сексуальную хрипотцу. – О да, давайте закажем устриц.

Появление официантки положило конец интермедии, и все обыкновенными голосами продиктовали заказы. Когда женщина ушла, Сара бросила призывный взгляд на Дэвида в надежде продолжить смешной диалог, но Бромптон наклонился к Ариэль и сказал:

– Я хотел бы знать, что именно вам было известно об этом острове до того, как мы сюда попали.

Ариэль обвела ресторан испуганным взглядом. Ей вдруг показалось, что все посетители прислушиваются к их разговору.

– Мне рассказывали, что они делали с другими туристами то же самое, что сегодня случилось с нами, – тихо сказала она.

– И все? – нетерпеливо спросил Бромптон.

– А что, этого недостаточно?

– Вы правы. – Он кивнул. – Сегодняшних событий достаточно, чтобы вывести из равновесия любого. В Интернете были подобные сообщения. Просто я надеялся, что вы можете знать несколько больше.

Тут подали ужин, и за едой все старались не упоминать о неприятностях и неопределенном будущем, но это не слишком хорошо получалось; ужасно трудно оказалось отвлечься и думать о посторонних вещах. Официантка вернулась, чтобы принять заказ на десерт. Сара чувствовала себя вполне сытой, но ее мучила мысль о том, что совершенно неизвестно, когда удастся поесть в следующий раз. И еще им предстояло объявить официантке, что счет за ужин следует направить миссис Ванкаррен. А вдруг она некредитоспособна? И что тогда? Они все отправятся на кухню мыть тарелки?

Когда официантка принесла мужчинам заказанный яблочный пирог и счет, Эр-Джей с деланно-спокойным видом сообщил ей, что ужин следует записать на счет Филлис Ванкаррен. Молодая женщина нахмурилась, заколебалась, и Сара вдруг подумала, что она сейчас заберет тарелки с пирогом обратно и устроит скандал. Но в конце концов официантка заявила, что сегодня она так и сделает, но больше подобное повториться не должно. Когда женщина удалилась, недовольно поджав губы и стуча каблуками, Сара вдруг поняла, что едва ли не в первый раз на них в открытую смотрят почти все посетители ресторана. Ей захотелось спрятаться под лавку: так неловко она себя еще никогда не чувствовала. Несколько секунд все четверо сидели, застыв в растерянном молчании. Потом Сара взяла вилку и знаком предложила Дэвиду разделить с ней пирог.

– Черт, надо было сначала заказать еще выпить, а уж потом признаваться в своей неплатежеспособности, – пробормотал Бромптон, и девушки улыбнулись.

– Главное, у нас хватило ума не сообщить об этом до того, как мы съели ужин, – добавил Дэвид.

– А завтра? – задумчиво спросила Ариэль. – Что нам придется сделать завтра, чтобы поужинать?

Напряженное молчание продолжалось не очень долго. Эр-Джей жестом фокусника вынул салфетку из вазочки и, пошарив, нашел там же дешевую пластиковую ручку.

– Давайте составим список того, что мы умеем, – бодро предложил он. – Вдруг мы окажемся не так уж плохи, и наши таланты будут востребованы? Тогда мы сможем заработать себе на пропитание.

– Вау, неужто нам придется работать за кров и еду, прямо как предупреждал Ласситер? – с показным восторгом прошептал Дэвид.

– Я умею стричь лужайки, – заявила Сара. – Скажу без ложной скромности, что я лучший специалист по стрижке газонов и лужаек в этой стране, а может, и на планете. Могу даже узор какой-нибудь сделать или орнамент. Однажды я выстригла на газоне инициалы владельца.

Она замолчала. Ее спутники молча смотрели на нее, и Сара никак не могла понять, что именно они думают.

– Стрижка газонов, – пробормотал Эр-Джей и даже написал эти слова на салфетке, но все с почтительным ужасом уставились на его каракули.

Сара отобрала у босса ручку и написала то же самое, но разборчиво. Потом она взглянула на Бромптона и сказала:

– Вы можете работать каменщиком.

Он поморщился, и она поняла, что гордость босса уязвлена. Действительно, человеку, который мог не моргнув глазом заключить многомиллионную сделку, как-то неловко признаваться в том, что начинал он с раствора и кирпича. Однако здесь, на Королевском острове, при полном отсутствии миллионов и связи с внешним миром, оставалось уповать лишь на самые примитивные навыки.

Сара вдруг почувствовала себя неуютно. Вот перед ней квадратик тонкой бумаги и на нем две строчки. Две. И написана там, если уж честно, полная чушь. Как они – взрослые и состоятельные люди – дошли до этого? В чем провинились перед людьми и Господом Богом, что оказались в таком ужасном положении? И что, черт возьми, с ней будет, если в понедельник судья признает Эр-Джея виновным?

Она готова была разреветься от нахлынувшего вдруг отчаяния, когда насмешливый голос Дэвида ворвался в безрадостные думы и отвлек ее от мрачных раздумий.

– Ай-ай-ай, Сара, – говорил Дэвид с шутливым упреком. – Это просто жестоко – напоминать мистеру Бромптону, что когда-то он ловко управлялся с мастерком. Теперь-то уж вряд ли получится: он слишком хорошо питался последнее время.

Сара не веря своим ушам уставилась на Дэвида. Он с ума сошел? Да Бромптон сейчас вытащит его за шкирку на улицу или устроит драку прямо здесь!

Но Дэвид усмехнулся, и Сара, взглянув на босса, увидела, что он усиленно изображает гнев, которого не чувствует на самом деле.

– Эй, малыш, – прорычал Эр-Джей, – что за пургу гонишь? Я по-прежнему могу отстоять смену и не вспотеть! Да я весь один сплошной мускул!