Художница из Джайпура - Алка Джоши

– Кья?

– Завтра ты идешь к махарани.

Радха повернулась ко мне и проговорила, слегка прикрыв рот рукой:

– Джиджи! Махарани! Мы увидим дворец!

Я положила руку ей на плечо, чтобы успокоить сестру и самой устоять на ногах. Наконец-то!

Самир рассмеялся и ткнул пальцем в потолок.

– Берите тарелки с едой и идите на крышу. Посмотрите оттуда спектакль, потом расскажете, понравилось ли вам, как играет мой сын. Ведь Рави просто мнит себя актером.

– Ой, джиджи! Давай? Это же «Отелло»! – взмолилась Радха.

Я не планировала оставаться, но сестра сегодня весь день была паинькой. Я улыбнулась.

– Сперва судки, потом спектакль.

Она вежливо попрощалась с Самиром, взяла судки и едва ли не бегом побежала на кухню. Наверняка ей не терпится поделиться новостью с Маликом. У них друг от друга нет секретов.

Самир проводил Радху взглядом.

– Красивая девочка.

Он жестом пригласил меня зайти в библиотеку.

Это была любимая комната Самира – со встроенными полками, уставленными книгами на английском, латыни и хинди, с красными кожаными креслами. По случаю вечернего времени в библиотеке горел камин.

– Есть и другие хорошие новости. Гупта согласился нанять Нарайю, и тот готов подождать, пока ты отдашь долги. Довольна?

Я так обрадовалась, что готова была обнять Самира, целовать ему ноги, но удержалась и лишь расплылась в улыбке.

– Спасибо, Самир. Вы так меня выручили…

– Вот и ладно. Жду не дождусь, как ты покажешь себя во дворце.

– Вы не знаете, что тревожит молодую королеву?

– Я знаю лишь, что на нее напало уныние и неплохо было бы ее приободрить. Ты с этим справишься. Я в тебя верю. – Он сунул руку в карман пиджака. – Ну а пока…

Самир взял меня за руку и вложил мне в ладонь золотые карманные часики. Очаровательная вещица размером с орех бетеля[26] – намного изящнее и миниатюрнее обычных викторианских часов из его коллекции. На крышке выгравирована рука с цветком лотоса – наподобие тех, которые держит богиня Лакшми.

– Открой. – Самир скрестил руки на груди.

Под крышкой обнаружилась еще одна, декоративная, на которой были нарисованы две индианки, держащиеся за руки. Если встряхнуть часы, одна из женщин поднимала и опускала руки. Я заметила в ее пальцах палочку для мехенди.

Я ахнула:

– Мастерица мехенди?

– Хан. Красавица. Как и ты. – Самир откинул декоративную крышку. – Белый эмалевый циферблат. Стрелки золотые. Девятнадцать камней, балансир, золотые накладки.

– Какая прелесть. – Я отдала ему часы.

– Их изготовили по моему заказу. – Он перевернул часы, и я увидела на задней крышке выписанную мелким жемчугом букву «Л». Самир вложил часы в мою ладонь и сжал ее обеими руками. – Для тебя.

Мне никогда не дарили таких роскошных подарков. Я вообще не помню, чтобы мне когда-то что-то дарили. Я откашлялась, хотела поблагодарить, но у меня перехватило горло. Подарок от Самира. Что скажет Парвати, если узнает об этом?

Тут послышалось шуршание, и я заметила краем глаза, что в коридоре мелькнуло розовое сари. Мы не закрыли дверь. Кто-то прошел по коридору или стоял в проеме двери и смотрел на нас?

Я попыталась убрать свою ладонь из рук Самира.

– И что мне с ними делать?

– Что и все. Смотреть время. – Он выпустил мою ладонь. – Махарани Индира ждет тебя завтра утром, ровно в десять.

– Они очень милые, но…

– Спрячь их в карман – к серебру Сингхов.

В антракте Шила Шарма высоким чистым голоском пропела балладу о женской преданности в любви. Чем не лебединая песня Дездемоны? Мы с Маликом, Радхой и слугами сидели на крыше; сверху мне было отлично видно публику. Хоть мистер Панди и жаловался на капризы Шилы, его усилия явно окупились. Шила пела великолепно. Да и Рави в роли Отелло выглядел убедительно.

Слушала я рассеянно: мне не давали покоя мысли о махарани. Какие целебные травы взять с собой? Что сказать? Что надеть? Годятся ли мои наряды для визита во дворец? Меня так и подмывало заглянуть в блокнотик (хотя что я там разобрала бы в темноте?): я гадала, как перекроить завтрашнее расписание ради махарани. От волнения у меня пропал аппетит, и я едва прикоснулась к хрустящему алу тикки, шпинату в сливочном соусе и паниру в соусе карри.

Когда опустили занавес, Рави, которому удивительно шел темно-синий грим, блестевший в свете огней рампы, произнес прекрасную речь. Он поблагодарил махараджу и набобов за то, что почтили присутствием праздник, приветствовал его высочество намасте, а каждого из набобов – саламом. Рави держался уверенно, члены королевской семьи благосклонно кивали.

Я сделала знак Радхе и Малику: пора отнести тарелки на кухню, забрать наши судки и ехать домой.

На кухне я спросила о Лале. Я искала ее весь вечер, надеялась узнать, о чем она тогда хотела со мной поговорить, но ее нигде не было видно.

Главный повар сообщил, что Лала с племянницей больше не служат у Сингхов.

Я собирала вещи в гостиной Сингхов, как вдруг ко мне подошел Малик.

– Тетя босс, мемсагиб ждет вас в библиотеке.

Я улыбнулась. Ну разумеется! Парвати хочет поблагодарить меня за мехенди. Она весь вечер занимала гостей, и мы с ней не перемолвились словом.

Я вошла в библиотеку – ту самую, где несколькими часами ранее беседовала с Самиром. Парвати, точно львица, расхаживала туда-сюда перед камином, гневно взмахивая атласным сари. Я испугалась, что она подпалит паллу. Парвати мерила комнату шагами, прямая, как палка, выпятив пышную грудь.

Едва она увидела меня, как глаза ее вспыхнули.

– Как я могу доверить тебе поиски невесты для Рави, если твоя сестра втихомолку с ним развлекается? – Ярко-красная бинди на ее лбу укоризненно сверкала.

– К-к-как? Что? Моя сестра?

С Рави? Что за чушь! Они с Радхой даже не знакомы!

Парвати поманила пальцем Радху, которая стояла тут же, в темном углу. Пунцовая Радха сердито кривила губы. Ба, а это что за синяки у нее на щеках? Вглядевшись, я поняла, что это пятна темно-синей краски. И точно такие же на руке. У меня заколотилось сердце.

– Радха, в чем дело?

– Я не позволю позорить мою семью. Меня заботит будущее сына.

Парвати снова принялась расхаживать туда-сюда.

Я ждала, что скажет Радха. Но она таращилась в пустоту, как тогда во дворе у Шарм. Казалось, мысли ее блуждают далеко.