Художница из Джайпура - Алка Джоши

– Она вся в гриме Рави, – прошипела Парвати. – Что я должна была подумать? Все и так ясно.

Грим? Весь сегодняшний вечер промелькнул у меня перед глазами: мы с Радхой обслуживаем девиц в гостиной, потом стоим у окна в коридоре, потом ужинаем на крыше и смотрим спектакль. Я вгляделась в отметины на щеках сестры. Когда это она ухитрилась пообщаться с Рави? Наверняка она сумеет все объяснить.

– Что говорит Рави?

Парвати замялась.

– Да тут и говорить нечего.

У меня перехватило дыхание.

– А вы его спрашивали?

Она ткнула в меня пальцем.

– Ты не хуже меня знаешь, что мужчины собой не владеют. Это мы, женщины, обязаны себя блюсти. Если бы твою сестру воспитали как следует, она бы это знала.

Я подтолкнула локтем Радху:

– Иди умойся.

Радха сердито взглянула на меня и вышла, хлопнув дверью.

Я сглотнула, соображая, как успокоить Парвати.

– Парвати-джи. Пожалуйста. Сядьте, – проговорила я. – Я уверена, это недоразумение. Радхе всего тринадцать. Она слишком мала, чтобы…

Парвати замедлила шаг.

– Ваш Рави уже взрослый, совсем мужчина: вряд ли он увлечется маленькой девочкой вроде моей сестры. Шила его буквально заполонила. А как они смотрелись на сцене! Вы видели? Какой они будут красивой парой, когда поженятся! – Я указала на диван. – Пожалуйста, джи.

Парвати с тяжелым вздохом плюхнулась на кожаный диван.

– Если бы мой покойный отец был сегодня с нами, он бы сообразил, как поступить. Его все слушались. Но не могу же я заставить Самира… – Она осеклась и подняла на меня полные слез глаза: – Что вы с Самиром делали в библиотеке?

Значит, Парвати подсматривала у дверей.

Я умоляюще сложила руки.

– Он рассказал мне, что вы любезно порекомендовали меня во дворец. Я вечная ваша должница. Если бы не ваше родство с королевской семьей…

Договаривать я не стала.

Парвати отвернулась. Я солгала ей, и она знала, что я лгу, но виду не подала. Главное – не выяснить правду, а сохранить лицо. Если бы она выполнила свою часть уговора и порекомендовала меня махарани, мне не пришлось бы обращаться к Самиру. Но она не могла признаться, что не сдержала обещание, а я – что попросила Самира о помощи.

Парвати надула губки, поправила подушку на диване, разгладила вышитый бисером шелк.

– Я и раньше замечала, что вы с Самиром болтаете – тогда, на веранде. Что у вас может быть общего? – Она поймала мой взгляд, и я увидела в нем то, чего прежде не замечала: смятение. Парвати гадала, о чем умалчивает муж. И о чем умалчиваю я. Обо мне она знала лишь, что меня рекомендовали Самиру жены его деловых партнеров из Агры.

Я повернула ладони кверху, демонстрируя, что мне нечего скрывать.

– Он регулярно расспрашивает меня, какие узоры и где именно я нарисовала на вас. А я всегда отвечаю, мол, сами увидите.

Парвати улыбнулась – наверное, вспомнила тот полный страсти день с мужем – и поиграла бриллиантовой сережкой.

– Почему я не знала, что у тебя есть сестра?

Тот же вопрос задавала мне и портниха, и Канта.

Я вздохнула.

– Парвати-джи, пристало ли мне докучать госпоже мелкими подробностями моей жизни? Но раз уж вы спросили, я отвечу: мои родители недавно умерли, и я забрала Радху к себе. Пока что она помогает мне в работе, а как в школе начнутся занятия, пойдет учиться дальше.

Парвати дергала нитку, выбившуюся из вышивки на подушке. Если она не перестанет ее теребить, сотни бисерин размером с маковое зернышко рассыплются по всему полу.

Я уверенно улыбнулась, хотя меня обуревали сомнения.

– Наверняка они не позволили себе ничего неприличного, но я обязательно поговорю с Радхой. – Я видела, что Парвати понемногу успокаивается, хотя все еще раздражена, и решила напомнить ей о моей безупречной репутации: – Разве за эти десять лет я вас хоть раз подвела? А вспомните ваше чудо, вашего Говинда!

При упоминании о сыне Парвати просияла.

– Мне важно вернуть ваше доверие, джи. Вы столько сделали для меня за эти годы. Порекомендовали меня всему высшему свету.

Парвати закрыла глаза, прижала пальцы к векам. Чтобы с достоинством выйти из положения, ей нужно было оставить последнее слово за собой.

– Если я еще хоть раз увижу их вместе, мы с тобой раззнакомимся навсегда.

Я догадалась, что Парвати обиняком предупреждает: держись подальше от моего мужа.

Кровь стучала у меня в висках, меня подташнивало от волнения, но я невозмутимо кивнула – дескать, вам не придется выполнить угрозу.

Величественная, как прежде, Парвати встала, перебросила через плечо паллу и вышла из библиотеки. Я же, оставшись одна, рухнула на диван. Кофточка промокла от пота. Я вытерла лоб и шею концом сари. Мне и прежде случалось видеть Парвати в гневе, но никогда еще я не видела ее такой разъяренной, как сегодня, и никогда еще ее гнев не был направлен на меня. Однако мне не верилось, что Рави польстился на деревенскую простушку вроде моей сестры: куда ей до Шилы Шармы! Если, конечно, в словах Парвати была хоть капля правды.

Моя репутация зависела от Парвати Сингх. Без ее благосклонности не видать мне новых клиенток, заказов на мандалы и просьб устроить сватовство; придется зарабатывать исключительно противозачаточными отварами, которые я продаю Самиру, – да и это теперь под вопросом.

У меня внутри все переворачивалось от волнения. Надо сейчас же ехать домой.

Радха с Маликом дожидались меня на передней веранде. Малик явно беспокоился, Радха нервничала. Я выбежала на веранду, вдохнула свежий ночной воздух, спустилась в сад и стремительно направилась к воротам.

– Джиджи, – нагнала меня Радха, – я ни в чем не виновата. Мы с Маликом вышли из кухни, и тут со мной заговорил Рави. Спроси у Малика. Он подтвердит.

Я остановилась как вкопанная, и Малик, который шел за мной по пятам, наступил мне на сари.

– Это правда?

Он кивнул:

– Рави-сагиб заметил нас, когда мы несли на кухню грязные тарелки. Спросил, понравился ли нам спектакль. Мы ответили, что он играл здорово. А Радха… – Малик осекся.

– Я сказала, что Отелло был генерал, а не король, и эта его золотая корона совершенно ни к чему.

– Радха!

Она с вызовом уставилась на меня, ее глаза цвета павлиньего пера блестели.

– Но это же правда. Да и он ничуть не обиделся. Даже засмеялся.

– Правда, тетя босс, засмеялся. И сказал, что выполнит любой каприз, если она станет его… этой, как ее…

– Дездемоной.