Римская кровь - Стивен Сейлор

— Война, — пробормотал старик. — Пропал на войне.

Я отвернулся и подтолкнул ошарашенного Тирона. Мы выскользнули на залитую ярким светом улицу.

Жилой дом напротив был построен не так давно. Смотревшие на улицу слепые стены были до сих пор не слишком обезображены предвыборными призывами (при диктатуре Суллы выборы по-прежнему проводились, хотя и без особого энтузиазма). Куда больше было на них отборной похабщины, которую, судя по ее содержанию, оставили удовлетворенные посетители, возвращающиеся из Лебединого Дома. Я заметил, что Тирон выгнул шею, чтобы разобрать одну из самых скабрезных надписей, и на манер школьного учителя неодобрительно цокнул языком. Одним глазом я и сам скользил по этому утомительному перечню, рассчитывая встретить в нем нужное мне имя; но ни призвавшая к себе Секста Росция Елена, ни ее примечательные дарования в надписях не упоминались.

Несколько ступенек — и мы у дверей дома, распахнутых навстречу утреннему зною. От небольшой, необставленной передней влево отходили два прохода. Первый представлял собой длинную, огороженную лестницу, которая вела на второй этаж. Второй проход был, собственно говоря, протянувшимся во всю длину здания коридором; с обеих сторон в него выходили небольшие комнатки, завешанные истертыми, разномастными шторами.

Высокий, исхудалый мужчина вскочил с пола в конце коридора и вприпрыжку побежал к нам, отворачивая голову в сторону и потирая подбородок. Это был сторож. В каждом жилом доме держат по меньшей мере одного сторожа, а в домах покрупнее — иногда по одному на каждый этаж. Обычно этим занимается не занятый на другой работе жилец, который собирает небольшую плату с других или находится на содержании у хозяина, чтобы присматривать за пожитками жильцов, когда они отлучаются днем, и не спускать глаз с посетителей и незнакомцев. Иногда на эту должность назначают раба, но непохоже, чтобы обитатели этого дома имели рабов; кроме того, я мельком заметил у него на пальце железное кольцо свободного римлянина.

— Гражданин, — начал он, резко остановившись перед нами. Он был очень высок и тощ, с седой бородой и диковатым выражением в глазах.

— Гражданин, — сказал я. — Я ищу одну женщину.

Он тупо ухмыльнулся:

— А кто она?

— Ее зовут Полия.

— Полия?

— Да. Думаю, она живет наверху.

— Полия? — переспросил он, потирая подбородок.

— Вдова, с маленьким сыном. Мальчик немой.

Мой собеседник преувеличенно пожал плечами, в то же время медленно повернув правую руку ладонью вверх.

— Тирон, — сказал было я, но Тирон опередил меня и потянулся рукой в кожаную сумку, висевшую у него за плечом. Он достал оттуда пару медных ассов и показал их мне. Я кивнул, но дал ему знак подождать. Над нами маячил тощий великан, с нескрываемой жадностью глазевший на сжатый кулак Тирона.

— Здесь по-прежнему живет женщина по имени Полия? — снова спросил я.

Он поджал губы, потом кивнул. Я наклонил голову к Тирону, который вручил ему один асс.

— А сейчас она у себя?

— Точно не скажу. Она живет выше. У нее комната с дверью и все такое.

— Дверь запирается?

— Да так, одна видимость.

— Что ж, я полагаю, мне придется иметь дело с другим сторожем наверху. Разве не так? Приберегу-ка я остальные монеты для него, — добавил я и повернулся к лестнице.

Великан остановил меня, с неожиданной деликатностью опустив руку мне на плечо.

— Гражданин, подожди. Ты даром потратишь на него свои монеты. Он никуда не годится — хлещет вино, даже не продрав глаза. Может, сейчас, в такую жару, он как раз спит. Тебе придется тормошить его только затем, чтобы спросить, где комната Полии. Давай я покажу тебе сам, только поднимайся по ступенькам как можно тише.

Великан повел нас наверх, легко перешагивая через две ступеньки сразу, изо всех сил стараясь идти на цыпочках; казалось, еще шаг — и он потеряет равновесие. Как он и предсказывал, сторож наверху крепко спал прямо перед лестницей. Толстый коротышка привалился к стене, вытянув перед собой свои пухлые ноги; одно из колен было прикрыто обвислым бурдюком, между ног похотливо выпирала глиняная бутылка. Великан осторожно и брезгливо переступил через спящего.

Узкий коридор был освещен скудным светом, проникавшим через оконца в обоих его концах. Потолок был настолько низок, что нашему проводнику приходилось сгибаться, чтобы не стукнуться о нижние балки. Наконец мы остановились у двери в самой середине коридора, и великан тихонько постучал. Ударяя по дереву костяшками пальцев, он всякий раз встревоженно поглядывал на спящего сторожа, примостившегося на лестничной площадке, а когда под Тироном скрипнула половица, он замахал обеими руками, умоляя нас не нарушать тишину. Мне оставалось только заключить, что маленький пьяница в силах покарать соперника каким-то неведомым для человека со стороны способом.

Спустя мгновение тонкая, узкая дверь приотворилась на толщину пальца.

— А, это ты, — произнес женский голос. — Я уже тысячу раз тебе говорила, нет. Ну почему ты не оставишь меня в покое? Кроме меня в этом доме живет еще полсотни женщин.

Великан посмотрел на меня и непритворно покраснел:

— Я не один. К тебе посетители, — прошептал он.

— Посетители? Моя мать?

— Нет. Мужчина. Со своим рабом.

Она судорожно сглотнула воздух.

— Это не они приходили в прошлый раз?

— Конечно, нет. Они здесь, стоят рядом со мной.

Дверь отворилась пошире, и в щели показалось лицо вдовы. В полумраке нельзя было разглядеть ничего, кроме двух испуганных глаз.

— Кто вы?

В конце коридора пьяный сторож зашевелился, опрокинув бутылку, стоявшую у него между ног. Она закружилась на месте и покатилась к ступенькам.

— Клянусь Геркулесом! — Великан затаил дыхание и поскакал на цыпочках к лестничной площадке. Не успел он ее достичь, как бутылка покатилась по лестнице, со звоном ударяясь о каждую ступеньку.

Коротышка сторож тотчас проснулся.

— Что такое? Ты! — Он подался вперед и вскочил на ноги. Прикрывая голову руками, великан уже сбегал вниз по ступеням, но коротышка оказался куда проворнее. В то же мгновение он схватил длинную деревянную перекладину и с громкими воплями принялся охаживать ею беглеца по голове и плечам:

— Опять водишь чужих на мой этаж! Лишаешь меня заработка! Думал, я тебя не поймаю! Негодяй, куча дерьма! Давай, давай, а не то я изобью тебя, как собаку!

Зрелище было нелепым, жалким, ошеломляющим. Мы с Тироном одновременно улыбнулись и смолкли, обратив свои взоры на пепельно-серое лицо молодой вдовы.

— Кто вы? Зачем вы сюда пришли?

— Меня зовут Гордианом. Нанят достопочтенным Марком Туллием Цицероном, адвокатом. Это его секретарь, Тирон. Я хотел бы задать всего несколько вопросов о происшествии, случившемся здесь прошлым сентябрем.