Острота тайных ласк - Донна Хилл

долго и глубоко смеялся, прежде чем обнять ее и поцеловать, стирая боль, одиночество, прошлое и заново зажигая их будущее.

— Как это будет работать, Монти? Мой бизнес здесь, твой — в Вашингтоне.

— Из этого можно извлечь выгоду. Если мы этого захотим. Я знаю, что хочу.

Начал накрапывать дождик. Лекси схватила его за лацканы пиджака.

— Знаешь что? — сказала она ему в губы. — У меня есть собственное жилье. Никаких соседей по комнате.

Они переступили порог. Сумка Монтгомери со стуком упала с его плеча, и они оказались в объятиях друг друга. Куртки и свитеры были сорваны и брошены на пол. Они целовались, обнимались и обнажались, пока, наконец, не рухнули на ее кровать, покрытую пушистым белым одеялом.

— У нас все получится, — поклялся он, скользя вниз по ее телу, оставляя горячий, голодный поцелуй на атласной коже.

Кончики ее пальцев прижались к его спине, ноги обвились вокруг его талии. Подобно музыкальным нотам, они сошлись в совершенной гармонии. Этот первый толчок, это первое ощущение наполненности прокатилось по ней захватывающими дух волнами.

Монтгомери застонал, когда Лекси приподняла бедра.

— Я сожалею обо всем, — прошептала она.

Он поцелуем смахнул ее извинения и вновь признался в своей любви. Интенсивность росла. Их окутал жар. Подушки упали на пол. Голова Лекси моталась взад-вперед. Крик наслаждения вырвался из ее горла. Монтгомери глубоко погрузился в ее влажное лоно и издал торжествующий клич освобождения.

— Я тоже люблю тебя! — прошептала она, когда он, обессиленный, распластался на ней.

— Это был мой брат, — говорила она позже, прижимаясь к его влажной груди. — Макс снимал деньги, чтобы запустить свою компанию по продвижению музыки. Вот так бизнес начал разваливаться. И мой отец был настолько оторван от происходящего… — Лекси вздохнула.

Он убрал волосы с ее лица.

— Как ты узнала?

— Ниа. Она сотворила свою бухгалтерскую магию и соединила кусочки воедино. Я поссорилась со своим братом, который разыграл карту «горе мне». Мол, он планировал вернуть все, как только его бизнес взлетит. Тем временем меня оставили наводить порядок.

Она выдохнула.

— Я просто рада, что со всем этим покончено. Я вернула долги, вернула компанию в плюс. — Лекси улыбнулась. — А еще есть Ниа и Ашанти… Меня пугает мысль о том, чтобы просто уйти, ты знаешь, но у меня здесь свои дела. Думаю просто попрощаться со всем этим.

Он приподнялся, чтобы посмотреть на нее.

— Я хочу сделать инвестиции в вашу компанию. Будь моим партнером. Нам нужно, чтобы бизнес процветал. И я хочу быть уверен, что это произойдет.

Лекси засмеялась, высвободилась из его объятий и встала над ним.

— Ты серьезно? В совместном бизнесе? Я и ты?

— Да. Неужели это так безумно?

Она уперла руки в голые бедра и выдохнула. Уголки ее глаз сузились, затем она указала на него пальцем:

— Это должно быть настоящее партнерство, а не спасение. Потому что я довольно хорошо справляюсь сама, ты знаешь.

Взяв журнал со столика, она опустилась рядом.

— Я нахожусь в списке перспективных предприятий, любовь моя. — Она открыла страницу со списком и указала на свое имя.

Монтгомери перестал улыбаться.

— Я бы никогда не усомнился в этом, детка. Ты невероятна.

— Я преуспела здесь, во Франции. Я заработала солидную репутацию и хочу взять на себя больше работы. Я могла бы вернуться домой и просто все исправить, как делала всегда. Кредит, чтобы покрыть долг, еще одна ипотека, чтобы спасти дом, но, когда узнала о вашем проекте, я увидела в этом выход. Я знала, что, если я получу работу, смогу спасти семейный бизнес, приведя его в порядок, чтобы снова сделать его платежеспособным, а не просто приехать на белом коне и спасти положение, вложив свои деньги.

Лекси посмотрела ему прямо в глаза.

— И мне нужно было доказать своему отцу, что у меня есть все, что нужно, и было это с самого начала. — Она сделала глубокий вдох. — Я послала тебе эту благодарственную открытку, потому что хотела, чтобы ты знал: у меня никогда не было намерения использовать тебя. Я проделала все это задом наперед, но…

— Я даже не знаю, что сказать о тебе, женщина, — пробормотал Монтгомери с благоговением.

Лекси рассмеялась.

— Если ваше предложение стать партнером все еще в силе…

— Мне теперь как-то неловко, — пошутил он, поддразнивая. — Я думаю, из нас получилась бы неудержимая команда. Мы могли бы перенести нашу игру на международный уровень.

— Мне это нравится. Мой ум и твоя привлекательная внешность…

Монтгомери схватил ее и перекатил на себя.

— Нужно использовать то, что у тебя есть, — сказал он и поцеловал, чтобы скрепить сделку.

В тот вечер Лексингтон повела Монтгомери на экскурсию по своему маленькому городку Сен-Жермен-ан-Ле. Они сидели в кафе на открытом воздухе, потягивали вино, разговаривали, делились друг с другом планами, гуляли и говорили. Она отвела его в Музей на набережной Бранли, где ей поручили реставрационные работы, и пообещала показать ему свою работу. И он в очередной раз был поражен ее мастерством. За три дня, которые провели вместе, они стали парой с плаката «Париж для влюбленных». Но ему пришло время возвращаться в Штаты.

— Я буду на открытии, — сказала она у выхода на посадку в аэропорту Шарль де Голль. — Ашанти сказала, что они наносят последние штрихи.

— Обещай мне, — сказал он, обхватив ее щеки ладонями.

— Я обещаю. Я бы этого не пропустила. Я хочу увидеть, как мой замысел воплотился в жизнь.

Монтгомери наклонился и нежно поцеловал ее. Все, что она могла сделать, — это кивнуть, не доверяя своему голосу. Она махала и посылала воздушные поцелуи, пока он не исчез в потоке пассажиров.

Глава 17

Шесть недель спустя

Дни перед открытием Эссекс-Хаус были полны активности и заразительной энергии в сочетании с весельем рождественских праздников. Огромная нарядная елка возвышалась в центре холла. Команда дизайнеров, Ашанти и Ниа, сфотографировала каждый дюйм здания, расставила стулья, повесила картины, оживила интерьер растениями и взбила подушки. И все — от половиц до светильников, от дверных ручек и смесителей до оконных рам — было проверено командой управления строительством Монтгомери, которую курировал Хэнк Форбс, назначенный менеджером проекта после того, как Монтгомери уволил Габриэля по возвращении из Парижа.

— Хотел бы я, чтобы ты видела его лицо, — сказал он Лекси по телефону. — У него хватило наглости сказать про Хэнка: «Вероятно, это один из тех отсидевших преступников, которых вы наняли». Мне следовало стереть самодовольное выражение с его лица.

Лекси усмехнулась. Типичный Гейб.

Монтгомери был очень доволен тем, что