Корректировщики - Светлана Прокопчик

— Вот еще! — засмеялась Наташа. — Я если встану, меня трактором не сдвинешь!

Девушки дружно расхохотались.

— Да я быка сбиваю! — крикнул запунцовевший Павел.

Но на него уже не обратили внимания. На “Академической” разошлись в разные стороны: кроме Оли, Наташи и Риты все жили в южной части города. Оля часто вспоминала предложение Царева насчет переезда, и порой жалела, что отказалась. Тут же успокаивала себя тем, что Солнечный — очень красивый район. И, между прочим, на одной линии с Академией. А Наташа с Ритой пересаживались на “Айвазовской”.

Наташа хотела пройтись по магазинам, она ждала в гости родных, Оля с Ритой не стали ее дожидаться. Сели в прозрачный тубус вагона метро, Оля усмехнулась:

— Как ты думаешь, чего это на Котлякова нашло?

— Да дурак он, вот и все! — в сердцах сказала Рита.

Оля стушевалась, как будто это не Павел, а она разыграла совершенно непонятную сценку. Виновато спросила, что это Рита такая сердитая. Рита сказала, что не сердитая, просто сегодня годовщина смерти ее лучшей школьной подруги, вот и все. Девочка погибла в аварии маршрутки, и такой подруги у Риты больше не было. Оле тоже стало грустно, подумала, как это, наверное, ужасно. Хоть и говорят, что маршрутки — транспорт безопасный, но что-то слишком часто слышно об авариях. У Риты подруга умерла, Оля сама такую же аварию видела, у Ирки в Московье брат чуть не погиб…

— Оль, спроси у Котлякова его телефон, — попросила Рита.

— Я?!

— Ну да.

— Он не даст. Тебе дал бы, ты с ним в хороших отношениях.

Рита покачала головой:

— Понимаешь, как раз лучше, чтоб он не знал, что ты берешь для меня. Меня один человек попросил переговорить с Котляковым, ну и…

— А у брата своего спросить не можешь?

— У брата? — Рита посмотрела на нее так, будто впервые услышала о существовании своего брата.

— Ну, ты ж говорила, что твой брат и Котляков — друзья.

— А-а… Славик знал его телефон, пока Котляков жил в Московье. Я как раз для него спрашиваю. Неудобно самой, Павел не знает, что мне брат рассказывал. Спроси, ладно?

Оля пожала плечами. Конечно, страшно, но ведь это ж не личное? Для кого-то Оля всегда была смелая, она только для себя ничего сделать не могла.

* * *

31 октября 2082, суббота

Селенград

Павел страшно нервничал. Приперлись с Сашкой Черненко чуть не за час до начала занятий, чтобы все приготовить. Закрыли жалюзи в аудитории, Сашка несколько раз сделал свой “проход”.

Оля пришла как обычно, за десять минут до начала урока. Павел вздохнул с облегчением: хорошо, что эта Рита опаздывала. Хотя они и учли ее в плане на всякий случай. Павел осторожно, стараясь не производить шума, подкрался сзади, присел пока на стул Колосова. Отсюда до Олиной головы было в буквальном смысле руку протянуть.

Сашка, перехватив его взгляд, с беспечным видом направился к двери, встал, сунув руки в карманы и делая вид, будто увлеченно читает инструкцию по технике безопасности. Рядом с пластиковой табличкой инструкции находился выключатель. Павел дождался, пока Сашка обернется, и кивнул, соскальзывая со стула вперед, вплотную к Оле. Сашка выключил свет и захлопнул дверь, выскочив наружу. На миг воцарилась тьма, после яркого освещения показавшаяся непроглядной. Павел одним движением сдернул заколку с хвоста волос на затылке Оли, тут же прыгнул назад, зацепился ногой за что-то, с грохотом упал, вскочил и кое-как взгромоздился на свое место, надеясь, что не промахнулся и оно точно его. И тут же возмущенно заорал, перекрывая недовольный Олин возглас:

— Ну и какой осел свет выключил?! Делать нечего, да?!

Свет тут же загорелся: Ходжаев включил. Павел притих, наблюдая за Олиной реакцией. Она растерянно озиралась, одной рукой держа рассыпавшиеся волосы. Посмотрела под стулом, вокруг стола — искала заколку. Потом сообразила, что кто-то утащил. С укором посмотрела на ничего не подозревающего Лосева:

— Лосев, отдай заколку.

— У меня ее нет, — честно ответил тот.

— Ну хватит издеваться!

Она чуть не заплакала. Павел мужественно сдержал желание подойти и с независимым видом отдать несчастной ее заколочку. Оля поняла, что ей ничего не светит, отвернулась, уткнулась в экран своего монитора. Потом отыскала какой-то шнурок, кое-как заплела косу и завязала ее этим шнурком.

Вернулся Сашка, привел раскрасневшуюся с морозца Риту. Постоял еще, поболтал с ней около ее места.

— Ну как? — спросил шепотом, когда начался урок.

Павел молча, из-под стола показал добычу — заколку в форме двух клешней, выполненную под кость с резьбой. Заколка недорогая, но оригинальная. Да будь она хоть трижды ширпотребом, Павла это не волновало. Он бы все равно ее утащил. Меж хищных зубцов застежки застряло три или четыре длинных русых волоса.

Больше всего он боялся, что Сашка задаст самый страшный вопрос: зачем Павлу такие сложности? Ну если нужна девчонка, можно ж в кафе пригласить, в кино или на концерт, благо, в Селенграде хватало мест для культурного отдыха. Действительно культурного, без всякого мещанства или пошлости. В том-то и дело, что эту — нельзя. Неправильно поймет. Сашка не спрашивал и охотно принимал участие во всех Павловых спектаклях, независимо от степени их кретинизма. Настоящий друг.

* * *

06 ноября 2082 года, суббота

Селенград

Из Академии Оля возвращалась домой измученная и счастливая одновременно. Темп занятий был такой, и учили их таким вещам, что ни на какие другие мысли сил не оставалось. Только на переживания.

Включила компьютер, села, в задумчивости уставилась в монитор с забавной картинкой на бэкграунде. Оля любила работать с оформлением, и бэкграунд меняла два раза в неделю. Наверное, опять пора — надоело.

Последняя пара была математикой, и занимались тем, что пытались вычислять корни любой степени без компьютера, можно сказать, вручную. Самым сложным для Оли оказалось понять, зачем это делать, ведь куда бы их ни забросили, компьютеры там будут, хоть прошлого века, но будут. Но преподавателям видней. И Оля честно практиковалась.

Сами собой набежали всякие воспоминания, Оля застыла, уставившись в монитор, губы расплылись в довольной улыбке.

Павел совсем замучил, думала она, даже не пытаясь погасить трепет в сердце. Голову назад нельзя повернуть — сидит и смотрит. В упор. Глаза у него красивые — большие, иногда кажется, что почти черные, иногда — зеленые, а иногда — льдисто-серые, прозрачные.

Вспомнила, как сегодня утром видела его в метро. Вообще-то он жил недалеко от Академии, в том самом новом корпусе, можно и пешком дойти — десять минут по продуваемой всеми забайкальскими ветрами улице. Павел как-то рассказывал, что предпочитает ездить на маршрутке до “Южной”, а оттуда — одну остановку на метро до “Академической”. А что? У него, как и у всех студентов, проезд бесплатный. Времени на такой маршрут уходит побольше, зато тепло.