Киоко - Рю Мураками

— Энди, ты просто не хочешь танцевать! Если ты не можешь даже сконцентрироваться, как ты собираешься научиться? Я уже минимум тридцать раз повторила, чтобы ты не двигал одновременно правой ногой и правой рукой.

В тот день дул свежий бриз, но весеннее солнце в Джорджии сильно припекает, и у бедного Энди нос и череп изрядно покраснели, а пот струился по лбу и шее. На лицах остальных появилось досадливое выражение, обозначающее: ну вот, началось. Энди опустил глаза и ждал, когда я закончу. Когда он так себя ведет, я злюсь еще больше.

— Ты что, издеваешься надо мной? Это ведь ты предложил станцевать на празднике мамбу. Ну же, Энди, вспомни, ведь это была твоя идея!

Дело принимало скверный оборот. Наедине с собой я всегда задаюсь вопросом: как я могу с ним так обращаться? Но стоит мне завестись, и мне уже не остановиться. Я отдаю себе отчет в том, что унаследовала характер от деда и отца. В подобные моменты Энди никогда не пытается со мной спорить, он понимает, что это только подольет масла в огонь и буря будет в тысячу раз сильнее. Но в этот день все было по-другому. Возможно, у Энди сработала интуиция. Он предчувствовал появление спасительницы в лице этой славной японочки.

— Ты не права, Джессика, — сказал он тихим голосом земляного червя.

Я знаю, что я ужасная женщина, и меня раздражает, когда муж молчит. Хуже того, кровь бросается в голову, стоит ему ответить хоть слово, но я уже ничего не могу с собой поделать.

— Я не права? Как это я не права?!

Я еще сильнее повысила голос, спугнув маленьких птичек, свивших гнезда в кустарнике, и целая их стая взлетела, хлопая крыльями.

— Послушай, я просто не создан, чтобы танцевать мамбу, вот и все.

Ах, какой смелый, подумала я, набирая воздуха в легкие и готовясь взорваться. Просто настоящий герой. В тот момент, когда я почувствовала, что мои голосовые связки завибрировали, Энди отвел взгляд и посмотрел в сторону — туда, где появилась она.

— Что вам угодно? — спросил Энди, и девушка ответила, стараясь перекричать динамик, установленный в патио, из которого во всю мощь неслась мелодия мамбы:

— Простите за беспокойство, не могли бы вы подсказать, как выехать на трассу 95?

Дело в том, что грунтовая дорога, ведущая к поместью, пролегает вблизи от выезда на автостраду, и время от времени случается, что заблудившийся водитель, следующий из Саванны или Ватерсборо, оказывается на моей территории. На девушке была рубашка в клетку неброских тонов и джинсовые шорты. На талии вместо пояса была повязана бандана, а ее длинные белые ноги заставили меня завистливо вздохнуть. Да уж, белизна не чета нашей. Наша кожа (в молодости, понятное дело) была хлопчатобумажная, а ее — шелковая. Сама любезность, Энди объяснил незнакомке, что если она проедет по грунтовой дороге до конца, то увидит церковь, свернув от которой налево найдет знак, указывающий дорогу. При взгляде на такие ноги любой мужчина станет любезным. В то время, когда я задавалась вопросом, почему называют «желтой расой» народ с такой белой кожей, девушка повторила:

— Налево от церкви, да, спасибо.

Видимо, в благодарность за то, что мы указали ей дорогу, она протанцевала основной шаг мамбы, перед тем как уйти. Словно говоря: «На самом деле мамбу танцуют вот так».

Руководительница нашей маленькой группы, Пэтти, которая, естественно, никогда в жизни не видела, чтобы кто-то так танцевал мамбу, обронила «Вот это да!» и осталась стоять с разинутым ртом. Я много раз смотрела «Королей мамбы» в качестве руководства, но ни в одной танцевальной сцене фильма не видела шага, который она нам показала. Он был совсем несложный. Девушка выбрасывала вперед попеременно правую руку и левую ногу, а потом — левую руку и правую ногу, как при ходьбе. Она повторила это движение дважды, придерживаясь ритма, вот и все. Но в то же время японочка качала бедрами спереди назад. И улыбалась, танцуя. Мило, и в то же время сексуально, сексуально и мило, ах, если бы я была семидесятилетним мужчиной, думаю, во мне немедленно проснулся бы зверь.

— Останови ее, — сказала мне Пэтти, шлепнув меня по плечу.

Я и сама собиралась это сделать, поэтому окликнула:

— Подождите! Пожалуйста!

Моя злость на Энди улетучилась куда-то в голубое небо Джорджии.

— Что это было? Мамба?

Девушка остановилась и кивнула. Даже простой кивок был полон грации, просто невероятно.

— Я не знакома с таким шагом. Скажите, вы не могли бы нас поучить? Мы вас,

естественно, отблагодарим, уделите нам ровно полчаса.

Если мы станцуем так на празднике, то всех удивим. Наше поколение знавало послевоенное опьянение латиноамериканскими танцами. Мамба, ча-ча-ча, кубинская румба, Перес Прадо. Ксавье Куга, Стенли Блэк[38]— со всеми этими именами связаны сентиментальные воспоминания. Вот почему идея Энди получила у всех поддержку. Вице-президент (а он из партии либералов) будет явно счастлив. В конце концов, это музыка той эпохи, когда Америка была на вершине своего могущества.

— Извините, но я спешу.

Такой ответ не мог меня обескуражить. Я намеревалась задержать незнакомку, даже если бы для этого пришлось мобилизовать всю прислугу в поместье. Когда девушка увидит, как пятьдесят негров, работающих здесь, одетых практически так же, как во времена эпохи «Унесенных ветром», выстроятся в ряд, она наверняка найдет это забавным и изменит свое решение.

— Подождите! Всего полчаса! Скажите, что вы хотите взамен, вы получите все, что пожелаете.

Но она покачала головой.

— Я везу своего друга в Майами, он серьезно болен, — сказала она и направилась в сторону цветника с азалиями. Странное дело, я полностью признала свое поражение. Не потому, что японка упомянула больного друга. И не потому, что моя настойчивость расстроила ее, а я об этом пожалела. Нет, она все время продолжала улыбаться. Так что же это было? Не аура же. (Я вообще-то далека от мистики.) На самом деле, я думаю, причина в том, что в этом «нет», произнесенном на неуверенном английском, я уловила всю силу ее воли. После смерти моего отца одиннадцать лет назад (он умер от цирроза, и моя мать ненадолго пережила его) я успела позабыть, что значит почувствовать чью-то волю. Все уступают мне: Энди, само собой разумеется, но и мои друзья тоже. О черных слугах не стоит и говорить, у них, без сомнения, есть воля, но они ее никогда не демонстрируют в моем присутствии.

Девушка же продемонстрировала мне свою волю открыто: не отводя глаз и продолжая улыбаться. Это привело меня в шок, но мой рассудок мгновенно перевел: «Мадам, даже если вы предложите мне пачку стодолларовых банкнот, я не буду подчиняться вашим приказам». И, что еще более странно, мне понравилось, что она такая. Впервые мне понравилась азиатка.

Китайцы, живущие в южных деревнях, все потомки рабов, как мне говорили, а японцы, которых я знаю, постоянно ходят со склоненными головами, словно личинки, укрывшиеся в палой листве. Никогда я не чувствовала в них воли. Как говорится в южной пословице, «Воля — это гордость, а гордость проявляется лишь в воле».