Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

набегом', - спокойно произнесла Анна. 'В наказание за пограничные нападения шотландцев, за разграбление женского монастыря в Арматвейте и сожжение урожая'. Данное ею подробное перечисление преступлений было совершено с неохотой, молодая женщина ненавидела саму мысль о грядущей войне с Шотландией.

На протяжение всего предыдущего года на политическом небосклоне маячил призрак военного столкновения. Это время во многих отношениях являлось самым несчастным для брака Анны. Эдвард назначил Ричарда главным наместником на севере страны, и его дополнительные обязанности вскоре превзошли количество оставшихся королевскому брату в сутках свободных часов.

Ричард был вынужден покидать Миддлхэм на много недель подряд. Зимой он находился в Карлайле, наблюдая за укреплением городских стен. Весной - в Лондоне, советуясь с Эдвардом. Лето застало его в Дареме, набирающим на службу солдат и отражающим шотландские вылазки на границе. В октябре Ричард выехал на юг - встретить Эдварда в Ноттингеме, вскоре после чего, начал напористую, но безуспешную осаду замка Берик. Сейчас на дворе стоял май, и десять дней тому назад он повел силы на юго-запад Шотландии, захватив и отдав на сожжение речной порт Дамфрис. Это стало, Анна знала, приветственным салютом летней кампании Эдварда, которая обещала превратиться в не меньшее, чем в полномасштабную войну.

Мальчики продолжали обсуждать Дамфрис с воодушевлением, до боли терзающим переутомленные нервы Анны. Слишком много любимых она потеряла на поле боя, чтобы спокойно слушать, как ее девятилетний сын пылко подсчитывает, сколько лет осталось до момента, пока и он тоже сумеет преподнести шотландцам урок. Анна вдруг решила, - час давно перевалил за положенное для укладывания в кровать время, и в недвусмысленной форме объявила это Неду.

Джонни послушно встал, но Нед уже давно обнаружил свою власть в убеждении, когда дело касалось его матушки, поэтому ласково обнял ее, уговаривая сначала рассказать сказку на ночь, всего одну, после которой он прямиком отправится в постель, ну честно-честно.

Как всегда, Анна поняла, что смягчается. 'Всего одну', - начала она, но тут в светлый зал ворвался охваченный таким энергичным порывом Джон Кендалл, что все взгляды вмиг к нему притянулись.

'Госпожа, только что прибыл посланник...от нашего господина герцога'. Кендалл широко улыбнулся. 'Он в каком-то часе пути от Миддлхэма!'

Когда мужчины вместе с Ричардом были накормлены, а большой зал превратился в казармы, почти наступила полночь. Только тогда Анна смогла убедить Ричарда зайти в светлый зал, поставив перед ним тарелку с холодной олениной, хлебом и сыром. Детям уже несколько часов как следовало лежать в кроватях, но у нее не хватило сил настоять на этом, помня, насколько редко малыши виделись с Ричардом в последние месяцы.

Они смотрели на него расширившимися изумленными глазами. Глубоко въевшийся загар и трехдневная щетина придавали облику герцога дикость, внезапно делая его незнакомым, странным чужаком, ведущим людей в битвы и поджигающим факелом города. Сначала робко, а затем с увеличивающейся уверенностью, малышня принялась забрасывать Ричарда страстными вопросами. Шотландцы сражались? Бежало ли население Дамфрис? Просыпался ли он у костра под открытым небом? И, в конце концов, Нед спросил то, что Анна больше всего жаждала узнать, но страшилась услышать.

'Как надолго ты сможешь остаться, папа?'

Ричард просто забавлялся с находящейся на тарелке едой. Он был слишком утомлен, чтобы есть, слишком утомлен даже, чтобы отвечать, хотя постарался совершить игривое усилие справиться с любопытством своих детей. Прежде чем ответить сыну, герцог бросил взгляд на Анну.

'Только на два дня, Нед. Послезавтра мне надо ехать в Фотерингей - на встречу с твоим дядей, королем, и с герцогом Олбани'.

Анна отвернулась, закусив губу. Герцог Олбани являлся честолюбивым и беспринципным младшим братом шотландского короля. Мужчины и раньше друг друга не любили, и лондонские острословы быстро окрестили Олбани Кларенсом в килте. Взятый Джеймсом три года назад под стражу, герцог сумел осуществить впечатляющее бегство и спастись во Франции. Прошлой весной Эдвард задумался, - ведь Олбани представлял собой готовое оружие, способное повлиять на Джеймса, - после чего выманил недовольного шотландца в Англию, намереваясь свергнуть короля и посадить на его трон брата. 'Папа...Если герцог Олбани захочет предать своего брата, короля Шотландии, как ты сможешь быть уверен, что потом он не захочет предать тебя?'

Ричард окинул Джонни взглядом, полным удивленного одобрения. 'Мы не можем быть уверены. Печально, но факт, нам следует принимать наших союзников такими, какие они есть, а у них слишком часто оказываются глиняные ноги'.

Голос Ричарда был насквозь пропитан усталостью. Отвергнув возражения мальчишек, Анна отправила их спать и двинулась к буфету, чтобы налить мужу кружку пива.

'Ричард...Я знаю, Нед хочет лично возглавить армию. Но в последнее время его здоровье совсем не отличается крепостью, и я не могу перестать думать, что бремя командования, при необходимости, ляжет на твои плечи. Считаешь, я ошибаюсь, любимый?'

Он не ответил, и, обернувшись, Анна увидела, что Ричард отпихнул тарелку в сторону и наклонился над столом. Уложив голову на руки, он заснул за доли секунды, на которую закрылись его глаза.

Прошло какое-то количество времени, и предчувствие Анны осуществилось. Дни, когда Эдвард мог находиться в седле от рассвета до заката, восстанавливая силы считанными часами отдыха и вставая готовым к тяжелому переезду следующего дня, безвозвратно миновали. Слишком давно лишившееся надзора тело, в итоге, взбунтовалось против применявшихся к нему излишеств, и Эдвард был вынужден в Фотерингее признать, что просто не в состоянии терзать себя нагрузками военной кампании. Свершилось то, чего Анна боялась. Руководство возложили на Ричарда. Эдвард вернулся в Лондон, и в середине июля герцог Глостер пересек границу с Шотландией во главе войска, насчитывающего двадцать тысяч человек.

С тех пор как Маргарита Анжуйская отдала пограничную крепость Берик шотландцам, оплачивая затребованную за их помощь против йоркистов цену, минуло более двадцати одного года. В насчитывающий два десятилетия перерыв Эдвард совершал хаотические попытки вернуть являющийся самым стратегически важным из смежных укрепленных пунктов замок. К концу июля Ричард захватил город и приступил к серьезной осаде твердыни.

Джеймс спешно стянул войска и двинулся на юг. Отвергаемый подданными и дважды осужденный за пренебрежительное отношение к полномочиям собственным парламентом король, обнаружил сейчас, что вынужден в равной степени с осаждающим Берик английским герцогом опасаться еще и местных баронов. Добравшись не дальше Лаудера, находящегося в двадцати