Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

Жань дважды провел ладонью по воде, создавая волну, и отправил пагоду в дальний путь.

После этого Мо Жань еще долго стоял на погруженном во мрак берегу.

Сегодня был не праздничный день, поэтому никто, кроме него, не запускал фонари вниз по реке.

Лишь одинокий крохотный фонарик-пагода слабо, но упрямо светил во тьме, уплывая все дальше и дальше по холодной реке, пока не превратился в трепещущую искру, растворившуюся во мраке безбрежной ночи.

Мо Жань молча стоял на берегу, и никто не догадался бы, о чем он думал в этот момент.

На самом деле он видел конец пути.

На черной речной глади до самого горизонта больше не осталось света.

Накрапывал дождь, вот-вот должна была начаться гроза.

Дождевые капли быстро застучали по покрытой ряской воде, выбеленным стенам и черной черепице.

Люди вокруг них со смехом и криками начали разбегаться по домам. Редко когда по зиме вдруг прольется такой сильный ливень. Торговцы наперегонки бросились накрывать плотной промасленной холщевиной свой товар, кастрюли и сковороды и, толкая перед собой свои маленькие лотки на колесах, бежали кто куда, пытаясь найти укрытие от проливного дождя.

Чу Ваньнин тоже на миг почувствовал смутную тревогу. Конечно, весна уже близко, но и зима еще не кончилась, так откуда такой сильный дождь?

Он стоял под прикрытием моста, поэтому не промок, хотя задувающий ветер немного намочил подол его одежды. Зато бегущий под дождем Мо Жань вымок до нитки. На мокром лице, по которому стекали струйки воды, черные глаза сверкали как-то особенно ярко.

Окинув его нежным и немного смущенным взглядом, Чу Ваньнин с улыбкой сказал:

— Посмотри на себя. Используй заклинание и высушись.

— Угу.

Даже такой сильный ливень не мог помешать двум бессмертным господам, а уж тем более таким образцовым наставникам, как Мо Жань и Чу Ваньнин, сухими вернуться на Пик Сышэн, но никто из них даже не попытался поставить барьер. Вместо этого они просто стояли под опорой моста, ожидая, когда закончится дождь.

Однако ливень и не собирался утихать. Туманная дымка сшила небо и землю в единый холст, на котором цветная картина оживленного рынка расплылась, словно щедро смоченная водой акварель.

— Похоже, этот дождь и не думает заканчиваться, — наконец сказал Мо Жань.

— Льет как сумасшедший. Странный какой-то дождь, — прохладно отозвался Чу Ваньнин.

Мо Жань засмеялся и, повернув к нему голову, спросил:

— Что же делать? Мы не сможем вернуться.

— …

Чу Ваньнин понимал, что должен ответить что-то вроде: «Разве ты не совершенствующийся? Не можешь накрыть себя заклинанием?», ну или хотя бы: «Почему это мы не можем вернуться?»

Но он не проронил ни слова. Просто молча поднял голову, вглядываясь в пронизанную дождем ночь.

Его ладони вдруг стали очень горячими, а между сжатыми пальцами выступил пот.

Пока он лихорадочно думал, что ответить, Мо Жань схватил его за руку. Как только дрожащие, горячие и немного потные пальцы оказались в плену ладони Мо Жаня, все чувства Чу Ваньнина были тут же бесцеремонно обнажены и выставлены напоказ.

— Учитель, я... я хочу с тобой…

Слова вертелись на языке, но Мо Жань так и не смог произнести их вслух. Сердце подскочило в груди и комом встало в горле.

Чу Ваньнин видел, как глаза Мо Жаня вдруг стали очень глубокими и влажными. Безуспешно пытаясь скрыть под нежностью сжигающий его изнутри огонь желания и двусмысленность собственных слов, мужчина хрипло пробормотал:

— Я хочу сказать… дождь слишком сильный. Сегодня ночью лучше не возвращаться в орден. Идти далеко, можно и простудиться.

Чу Ваньнин так старательно пытался сделать вид, что ничего не понимает, что совершенно невпопад выпалил в ответ:

— Мне не холодно.

— Тогда, может, жарко?

— И не жарко…

Грудь Мо Жаня все быстрее поднималась и опускалась, дыхание участилось и стало почти обжигающим. Прежде, чем Чу Ваньнин договорил, он прижал его руку к своему бешено бьющемуся сердцу и прошептал:

— Мне жарко.

Капли дождя барабанили по воде и болотной ряске.

Чу Ваньнин смотрел в глаза мужчины перед собой и видел в них степной пожар и плавящий камень жар летнего полдня.

Этот молодой мужчина так сильно нервничал, что не мог не вызывать сочувствие напополам с умилением.

Осипшим от волнения голосом Мо Жань, наконец, нашел в себе силы спросить:

— Пойдем в ближайшую гостиницу, ладно? Давай, прямо сейчас?

Автору есть, что сказать:

Пес [смердячий]: перечитывая последнюю фразу, я почему-то чувствую себя как студент, который обманом заманил своего парня в гостиничный номер, чтобы, как последняя скотина, воспользоваться им…

[Визуал к главе 187]

Глава 188. Учитель, я на самом деле очень люблю тебя 18+

Предупреждение: 18+ глава содержит детальное описание секса между мужчинами, в том числе при сомнительном согласии одного из партнеров.

Сердце Чу Ваньнина вдруг тревожно сжалось.

Что еще за «дождь слишком сильный»!? Для чего эти игры с «холодно-жарко»? Очевидно же, что они могут вернуться! Так нет, зачем-то нужно было придумывать такие несуразные причины, лишь бы затащить его в гостиницу.

Как бы туго Чу Ваньнин ни соображал, он прекрасно осознавал, к чему все идет.

Сейчас Мо Жань держал его за руку и мог узнать, о чем он думает по биению пульса.

Если, просто покачав головой, он выразит отказ, Мо Жань не станет его принуждать, но если ответит «да», значит согласится с ним…

С ним... что?

Чу Ваньнин не знал, а если и догадывался, то решительно не хотел думать об этом.

Он только чувствовал, как пылает его лицо, и этот жар не мог погасить даже самый сильный ливень.

Он сильно нервничал, не зная, что ответить, поэтому еще крепче вцепился в узкое горлышко винного кувшина и, запрокинув голову, попытался сделать глоток. К его разочарованию, внутри было почти пусто, и лишь несколько холодных капель «Белых цветов груши» смочили его пересохшее горло. Чу Ваньнин сглотнул и опустил голову. На контрасте с красной лентой на бутылочном горлышке его судорожно сжавшиеся пальцы казались еще более тонкими и белыми.

Он не произнес ни слова, но атмосфера почему-то стала еще более неловкой.

Мо Жань был не из тех людей, кто злоупотребляет алкоголем, но увидев, как Чу Ваньнин, запрокинув голову, жадно пьет вино, он внезапно спросил:

— Там есть еще?

— Больше нет.

— Ты такой нетерпеливый[188.1]. И пьешь так же быстро, — с этими словами Мо Жань склонил