Око за око - Дженни Хан

– Кэт! – говорит она. – Я по тебе скучала, детка!

– Я тоже скучала! – отвечаю я, хотя, наверное, вру: я была слишком занята, планируя месть.

Летом перед одиннадцатым классом я проводила много часов, изучая стеллажи в «Бутике Пола», слушая группы, о которых раньше не знала, на специальных установках. На одной из них у наушников был особенно длинный провод, и я могла сидеть на полу. Мне было мало отдельных песен тут и там, я слушала альбомы целиком: пять, шесть, семь подряд.

Пару раз Ким меня выгоняла. Она была уже готова запирать магазин на ночь, а я сидела на полу с закрытыми глазами, врубив звук на полную мощность, понятия не имея, сколько времени на часах. Не то чтобы мне больше нечем было заняться. Меня всегда звали тусоваться с Пэтом и его друзьями. Но я не могла долго выносить разговоры парней о мотоциклетных гонках. Уже через несколько минут хотелось закрыть двери гаража, включить все двигатели и сдохнуть от отравления угарным газом.

Так что Ким в то время имела полное право меня ненавидеть. Я была ужасным клиентом и целые дни проводила в магазине, ничего не покупая. На ее месте я бы выгоняла меня, как попрошайку, едва заметив у порога.

Я точно не уверена, из-за чего Ким в конце концов сжалилась надо мной, но это случилось так: я подошла к стойке и попыталась купить билет на концерт группы «Муссон», несмотря на то что туда не пускали тех, кому меньше двадцати одного года.

Ким сразу меня подозвала. Она облокотилась на прилавок и осмотрела меня с головы до ног.

– Сколько тебе? Лет тринадцать, да?

– Мне шестнадцать! – ответила я, переминаясь с ноги на ногу.

Она засмеялась мне в лицо и протянула билет.

– Кажется, я тебя неправильно расслышала. Сколько, говоришь, тебе лет?

Через секунду я сообразила и, откашлявшись, сказала:

– Двадцать один.

Она подняла одну из своих неестественно тонких бровей.

– Где твое удостоверение личности?

Я прикусила губу. У меня не было ответа. К счастью, Ким ответила за меня:

– Ты его в машине оставила, да?

Я кивнула.

– Ага.

И Ким дала мне билет. Я протянула ей десять баксов, но она их не взяла.

– У меня была лишняя проходка.

– Ого! – сказала я. – Спасибо.

– Не за что. Никто из сотрудников магазина не хочет на них идти, так что я буду работать одна. «Муссон» – отстойнейшая группа, если ты еще не знала. И ты мне поможешь разобрать сцену, когда все закончится.

Конечно, она была права. Команда оказалась тем еще отстоем. Но это все равно была одна из лучших ночей в моей жизни.

Ким выпускает меня из объятий и смотрит мне в глаза.

– Эй! Прости, что пришлось так быстро повесить трубку на прошлой неделе. Тут был не концерт, а какое-то безумие. Последняя группа сильно опоздала, и они были так пьяны, что едва отыграли свой сет, а Пол потом вел себя как полнейший придурок. Ты застала меня в ужаснейший момент. Это было…

– Да все отлично, – перебиваю ее я.

Вечер Ким не кажется и наполовину таким ужасным, каким был мой. В любом случае сегодня мне надо успеть до последнего парома на Джар Айленд.

– Можно мне просто посидеть в офисе?

Именно там стоят копир и магазинный компьютер. На нем установлены специальные программы, чтобы рисовать листовки для концертов. Пару раз я помогала Ким их печатать. Я собираюсь сделать все очень красиво, но не настолько, чтобы меня можно было выследить. Я думаю отсканировать страницу из записной книжки Алекса и добавить какую-нибудь безвкусную романтичную картинку вроде двух обнимающихся единорогов.

– Да, конечно, – Ким пробивает покупки парня с ирокезом, и тот уходит. – А что за школьное задание?

– Скорее, творческий проект.

– О, круто! А как твой парень, Алекс? Он уже увез тебя в закат на тележке для гольфа?

Звук его имени отправляет меня в нокаут, но я быстро пытаюсь это скрыть.

– Фу! – говорю я.

Когда Алекс был на рыбалке, я приходила в магазин почти каждый день. И, стоит признаться, много о нем говорила. Надо же, как сильно все может измениться за пару недель! Полное безумие!

Я начинаю пятиться подальше от Ким, потому что мне действительно некогда болтать.

– Но он был такой милый, Кэт! Тебе нужен хороший мальчик. И ты ему нравилась, это очевидно. Думаю, вы были бы отличной парой.

Я закатываю глаза.

– Я лишь жду, когда закончится этот год, чтобы уехать в Оберлин. Мне не терпится начать настоящую жизнь. Я давно готова. Если бы мне пришлось остаться здесь еще на год, клянусь, я бы покончила с собой.

Ким сжимает губы.

– Да уж. Как я тебя понимаю!

Я вижу, что она сердится, но я говорила не о ней. Разумеется, нет. Ким – самый крутой человек, которого я знаю.

– Ким, я не имела в виду…

– Не знаю, догадывалась ли ты когда-нибудь, но мы с Полом трахаемся. Точнее, это было раньше, пока его жена не узнала. Так что теперь он ведет себя как настоящий урод и придурок, если в кассе не хватает доллара или в туалете заканчивается бумага. Он пытается уволить меня и выселить из квартиры над магазином. Я это знаю.

– Черт! – говорю я. – Отстой.

И это правда. Я однажды видела Пола. Он старый и мерзкий.

– Ага, – вздыхает Ким. – Ну, ты знаешь, где копир. Только постарайся не устраивать бардак.

Я чувствую себя последней задницей, но я тороплюсь. К тому же, когда у Ким плохое настроение, ее лучше просто оставить одну.

Пока компьютер включается, я вытаскиваю записную книжку Алекса и начинаю ее листать. Вдруг там есть и другая поэма, еще более смехотворная, чем «Самый длинный коридор»? Хотя сомневаюсь. Бредовее и представить сложно.

На одной из самых первых страниц я вижу нечто под названием «Красная лента». Боже, вот же он чудак.

Красная лента? Что это, черт возьми, значит? Какая-то метафора про менструацию?

О да. Похоже на то.

Вечер субботы. Рив раздобыл ключи от одного из летних коттеджей, которыми заведует компания его отца, так что все расселись по машинам и отправились в Мидлбери, тусоваться в чужом доме. Рив лишь велел нам снять обувь, чтобы не оставлять следов грязи на ковре, но при этом спокойно взял новую бутылку джина из бара и смешал ее с бутылкой «спрайта». Как предусмотрительно с его стороны, не правда ли? Он вручил всем по стакану, а сам воздержался, чтобы оставаться в форме перед тренировкой в понедельник. Рив очень серьезно относится к правилу не пить во время игрового сезона.