Психологический рисунок личности, или Как разбираться в людях - Аркадий Петрович Егидес

ни избери, все равно можно найти к чему придраться: а вот другой принцип был бы в каком-то отношении лучше… Тут трудно отделить даже очень условно внешние признаки, скажем, как одевается, от внутренних, допустим, верность вождю. Потому что он одевается по той, например, униформе, которую санкционирует вождь.

Но все же стоит чуточку поднапрячься и делить признаки в уме на внешние и внутренние. По внешним признакам видим, схватываем, быстренько вычисляем психотип, а потом предвидим его поступки, стелим соломку и правильно реагируем. Хотя бы: стол и пиджак в порядке, значит, и от меня будет требовать этого и будет осуждать, если у меня не в порядке. Ну, так если этот человек мне близок, дорог, отец, то, может быть, и не стоит его раздражать своей расхлябанностью-расхристанностью, своим художественным беспорядком. А если при этом все же не удалось причесаться, то, когда он сдержанно посмотрит на торчащий мой вихор, сказать сразу «будет сделано» и причесаться.

Мы будем (да и раньше это тоже делали) по мере уместности давать комментарии по поводу того, что и как надо применять в отношениях с тем или иным психотипом.

Я буду стараться соблюдать плавность, логическую структурность в переходах от темки к темке внутри темы о данном или другом психотипе. Но это трудно. Поэтому я буду стараться, а вы – прощать. Ладно? Наукообразную сеть паукообразного псевдоученого не хочется плести.

Вот и перейду сейчас к тому, что, наверное, тоже ключевой момент в эпилептоидном характере.

Эпилептоиды – люди идеологии

Они во что-то свято верят, не слишком подвергая критическому анализу догмат веры. Вера в то, что Иисус пострадал за всех человеков, или вера в то, что его вовсе не было и что Бога тоже нет, в светлое коммунистическое завтра или в то, что моя нация – богоизбранная… Главное здесь, что это – некритичная вера в построения паранойяльного пророка.

И вот еще что важно и страшно. Если идеи, за которые эпилептоиды воевали и умирали, вдруг рухнули, то этот крах идей они тяжело переживают. Они тяжело переживают не только гибель идей, но и смерть вождей. Мужчины плакали, когда умер Ленин и когда умер Сталин. В отличие от эпилептоидов, паранойяльные изобретут новые идеи, под которые будут подбирать себе новых адептов. И история повторится вновь: будут пули и кровь, как в песне Булата Окуджавы. И гипертимы, в отличие от эпилептоидов, выпьют за новую власть (король умер, да здравствует король) и будут крутиться у новых кормушек. И истероиды, в отличие от эпилептоидов, не вдаваясь в теоретические дебри, будут петь талантливые или кичовые песни с прославлением нового порядка. А эпилептоид, скорее всего, будет верен старым идеям и будет работать на их возрождение. Он будет работать на реабилитацию низвергнутых вождей. Это я и о том, скорее трагическом, чем трагикомическом зрелище, когда старушки несут портреты Сталина, который убивал их родственников.

Родина и честь

Эпилептоиду более чем другим людям свойственна «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Он не может эмигрировать из страны, ведь здесь же могилы, а как сказал Маркес в одном из романов, родина не там, где родился, а там, где похоронены близкие. Для эпилептоидов, более чем для других психотипов, важно даже само слово Родина. Это они умирали за Родину и, увы, за Сталина.

Эпилептоиды знают, что такое честь. Честь мундира, семьи, честь роты, народа, страны, руководства.

Командование и подчинение

Эпилептоиды хорошо командуют и хорошо подчиняются. В ранних работах известного и очень талантливого психолога профессора Федора Дмитриевича Горбова говорится о том, что загребной (командир в многовесельной лодке) всегда был и хорошим рядовым гребцом.

Эпилептоид часто идет в таких жутких шорах, что скорее сам может погибнуть, чем выйдет за пределы отведенного ему круга. Жуков мог двинуть всю армию на Сталина, но он маршал, а не политик, и Сталин его убрал на задворки – командовать округом, потом то же повторилось у Жукова с Хрущевым: он «вывел Никиту на орбиту, как ракета-носитель, и отвалился» (старый доперестроечный анекдот), а мог бы свалить Хрущева, а не отвалиться.

В связи со своей преданностью эпилептоиды часто оказываются в трудных нравственных ситуациях. Зависимый от чужих взглядов, человек с вставленным в него стержнем, эпилептоид, попав в качестве детали в неправедную систему, становится орудием этой системы. Так было с немецкими эпилептоидами, так было с советскими эпилептоидами. Это их руками творился гитлеризм и сталинизм.

Зависимый от чужих взглядов, человек с вставленным в него стержнем, эпилептоид, попав в качестве детали в неправедную систему, становится орудием этой системы.

Эпилептоид не просто исполнителен в проведении линии своего паранойяльного вождя-пророка, своей партии и ее традиций. Он навязывает другим свои взгляды, заставляет исполнять программы своей партии, ее ритуалы, символику, исповедовать свои нравы, которые он, конечно же, считает нравственными, хотя другие люди могут считать их, наоборот, безнравственными.

Он ревностный служака и рубака. Он рубит сплеча, и летят головы. Он становится рыцарем революции. С оружием в руках и соблюдая воинскую дисциплину, военным насилием навязывает идеологию, политическую систему, государственное устройство. Вот шизоидам, гипертимам, психастеноидам это не свойственно. Истероиды могут примыкать то к одним, то к другим; вставленные в них стержни столь гибки или так легко вынимаются и заменяются другими, что ни в какое сравнение в этом смысле с эпилептоидами не идут. Хотя в каждый данный момент они могут быть вполне страстными ораторами и красиво-храбрыми воинами.

Печатное слово

Для эпилептоида очень важно печатное слово. Раньше, когда «правду» говорила только газета «Правда», это было особенно ярко видно. Но и сейчас – если что-то написано в медицинской энциклопедии или в издательстве «Медицина» или «Наука», то доверия больше. Поэтому в разговоре с эпилептоидом при разногласиях имеет смысл сослаться на солидные издания, на basic books (основные книги). Если написано в самиздате или несолидных, разных коммерческих изданиях – это для эпилептоида неубедительно.

Неукротимое доверие к печатному слову, а также к серьезным программам радио и телевидения может быть легко понято: это все…

…истеблишмент, дающий установки

Важны для эпилептоида и другие проявления истеблишмента. Он испытывает благоговейный трепет перед штампами, печатями, подписями чиновников, бланками с «шапкой». Перед значительными аббревиатурами типа ЦК, ЧК, КГБ, МГУ. Перед магическими для него словами типа Государство, Политбюро, Президент. Особенно перед словом Генеральный. Все равно: секретарь, директор, но важно, что Генеральный. Это для эпилептоидов паранойяльный объявляет