Друзья, любовники, шоколад - Александр Макколл Смит

Был один из тех дней, когда Джейми занимался с учениками на дому. Изабелла знала, что он не любит, чтобы к нему врывались во время уроков. Но экстраординарная ситуация требовала экстраординарных мер. Выйдя из дома, Изабелла свернула на Дандас-стрит и зашла в несколько галерей. Надо было дотянуть до часа, когда Джейми отпустит последнего ученика. В витринах галерей не было ничего любопытного, да и внутри ничто не заинтересовало Изабеллу. Взбаламученная душа не принимала искусства.

На Хендерсон-роу ей бросилась в глаза группа мальчиков, выходивших из Эдинбургской классической гимназии. Одетые в серые твидовые костюмчики, они были поглощены серьезными разговорами, какие мальчики ведут в своей компании. Вдалеке, в одном из гимназических зданий, шла репетиция оркестра волынщиков. Изабелла приостановилась, чтобы послушать расплывающиеся звуки волынок. Играли «Темный остров», и она подумала, что эта тоскливая мелодия, как и почти все шотландские напевы, тонко передает чувства печали, потери и одиночества, в то время как ирландская музыка куда более жизнерадостна…

Она пошла дальше, и звуки волынок начали постепенно слабеть, замирать. Сакс-Кобург-стрит располагалась сразу же за углом от гимназии. Задние окна квартиры Джейми выходили на школьный двор и застекленные крыши художественных классов. Стоя на кухне, можно было при желании наблюдать, как старшие ребята пишут с натуры, а младшие месят глину и лепят из нее кривые горшочки, которые вызовут бурное восхищение родителей, а в должное время тихо перекочуют куда-нибудь в глубь кладовки. Подойдя к подъезду, Изабелла не стала звонить, а сразу поднялась на несколько маршей каменной лестницы к дверям квартиры Джейми. Остановившись, прислушалась. Внутри было тихо, потом раздался невнятный шум голосов и пассаж на фаготе, сначала неуверенный, а затем постепенно набирающий силу. Она взглянула на часы: Джейми должен бы уже освободиться, или она что-то напутала? И все же Изабелла решилась позвонить, громко, чтобы ее услышали в задней комнате, которую Джейми использовал как музыкальную студию.

Он, с нотной тетрадью в руках, открыл дверь.

– Изабелла! – В голове было изумление, но и радость. – Я еще не закончил урока, – сказал он полушепотом. – Входите и подождите на кухне. Все закончится, – он посмотрел на часы, – минут через десять. Этот урок последний.

– Я не стала бы вас беспокоить, – произнесла она виновато, войдя в прихожую, – но…

– Ничего страшного. – Он кивнул в сторону студии. – Расскажете позже.

Проходя мимо двери, Изабелла увидела мальчика в форменной гимназической курточке, сидящего с фаготом на коленях возле фортепьяно. Выгнув шею, мальчишка старался увидеть, кто это пришел. Изабелла помахала ему рукой, и он, явно смутившись, кивнул.

В кухне она уселась у стола, сколоченного из сосновых досок. На нем лежал номер журнала «Духовые инструменты», который она начала рассеянно перелистывать. Статья о саксофонах-контрабасах. Она невольно засмотрелась на иллюстрации. Мужчина, изображенный на фото, стоял рядом с этим инструментом и одной рукой поддерживал его, а другой торжествующе на него указывал. Словно сумел достать драгоценность, каковой этот инструмент, если верить статье, и являлся. Изготовлен на итальянской фабрике, готовой поставлять саксофоны-контрабасы в обмен на сумму, размер которой привел Изабеллу в шок. Но до чего красива эта конструкция, с ее сверкающими клавишами и трубками, с обтянутыми кожей и похожими на перевернутые блюдца углублениями!

Джейми с мальчиком вдруг оказались рядом с ней.

– Клево? – спросил учитель ученика.

Оторвав взгляд от картинки, Изабелла увидела, что мальчик тоже рассматривает саксофон-контрабас.

– Хотел бы иметь такой, Джон? – спросил Джейми.

– А таскать его как? – улыбнулся мальчонка.

– На специальной подставке, – объяснил Джейми. – У моего знакомого обычный саксофон-бас, и даже у него футляр с подставкой, а подставка – на колесиках. – Сделав паузу, Джейми сказал: – Познакомься, Джон, с Изабеллой Дэлхаузи. Она мой друг. И очень хорошая пианистка, хотя и стесняется говорить об этом.

Изабелла встала и протянула мальчику руку. Он недавно вошел в возраст застенчивости, а потому сильно покраснел. До чего же труден этот переход: еще не мужчина, но уже не мальчик, да еще борьба с фаготом.

Вежливо попрощавшись с Изабеллой, мальчик ушел. Проводив его до входной двери, Джейми вернулся в кухню.

– Ну, – сказал он, – на сегодня с подростками покончено.

– Этот подросток показался мне очень приятным, – откликнулась Изабелла.

– Да, по-моему, он ничего себе, – согласился Джейми. – Но ленив. Дома не занимается. Разумеется, утверждает обратное, но явно подвирает.

– Амбициозные родители?

– Напористая мамаша. Эдинбург полон напористых мамаш. И все они хотят, чтобы их сыновья учились у меня играть на фаготе. Мои счета, – ухмыльнулся он, – все сплошь оплачены напористыми мамашами. Можно сказать, я паразитирую на материнской напористости.

Он прошел к раковине и наполнил водой чайник.

– Что-то случилось? – Взгляд был встревоженно-сочувствующий. – Давайте рассказывайте.

Изабелла ничего не могла утаить от Джейми. Похоже, он читал ее как раскрытую книгу, и эта мысль вызывала в ней легкое беспокойство. Если он в самом деле так прозорлив, как ей представляется, значит, заметил и чувства, которые она к нему питает, те чувства, которые, как ей казалось, побеждены и больше не представляют опасности. И все-таки предпочтительнее, чтобы он не имел о них понятия. Отнюдь не всегда хочется, чтобы любимый догадывался о твоей любви. В особенности если она безнадежна и запретна. Красота и грация молоденьких девушек часто пленяют стареющих мужчин, но, угадав их чувства, девушки обычно приходят в ужас и отшатываются. Терпеть любовь того, кого не любишь, дело сложное, и мало кто может с ним справиться. Поэтому свои чувства лучше скрывать, вот как она скрывает – будем надеяться, что успешно, – свои чувства к Джейми.

– Я была у них, – начала она. – Познакомилась с ними. С семьей. С Роуз Маклеод, матерью погибшего.

– И?.. – Джейми уселся за стол, скрестил руки.

– Я пошла в дом на Найл-Гроув. Заговорила с этой женщиной. Она пригласила меня войти. Была приветлива. У нее интересное лицо.

– И?..

– И когда я собиралась уже рассказать о видениях Иана, о снова и снова возникающем у него перед глазами мужчине с высоким лбом, шрамом и набрякшими нижними веками, этот мужчина вошел в комнату. – Она сделала паузу, но Джейми, не понимая, в чем дело, ждал продолжения. – Это был друг, с которым она живет, – продолжила Изабелла. – Он вошел в комнату, я подняла глаза и узрела то лицо, что виделось Иану. Высокий лоб, мешки под глазами, шрам. Всё в точности так, как я представляла себе по рассказу.

Какое-то время Джейми молчал. Расцепив руки, положил их на стол и уставился на столешницу. Потом вскинул глаза.

– Невероятно, – тихо промолвил он. А потом еще тише: – Бедная Изабелла.