Кровь в моих жилах - Татьяна Лаас

Светлана опешила — как-то не говорил ей никто до этого про пылкие взгляды Мишеля на неё:

— Давай не будем об этом.

— Светлана Алексеевна… — Лариса, присев на корточки, часть цветов уже поставила в кастрюлю. — Княжич, видно, звезду с неба для вас достанет, попроси вы его.

«Пока ему нужные его дежурства», — горько подумала Светлана, а вслух сказала более очевидное:

— Между нами пропасть — мы никогда не сможем пожениться, а быть его любовницей я не могу. Так что про княжича и его любовь все. Больше об этом не говорим.

Лариса испуганно замерла:

— Простите… — Она умудрилась почти все розы запихать в кастрюлю, оставив себе и Акулине с десяток.

Светлана предпочла занять Ларису трудом — он отвлекает от обсуждения княжеских порывов:

— Как справишься с цветами, помоги мне собрать вещи — я уезжаю в имение Волковых на день-два.

— Конечно, сейчас все сделаю…

— Спасибо, а когда соберешь вещи, сядешь у себя и напишешь все, что с тобой было в Ольгинске. От и до. От того, как попала в тот дом и до того, как выбралась. Все имена, все, что помнишь.

Роза в руках Ларисы сломалась пополам, и Светлана машинально махнула рукой, вновь сращивая стебель. Лариса этого не заметила. Она побелела, потом покраснела, потом резко выпрямилась и сказала совсем не то, что Светлана от неё ожидала:

— Ваше благородие, не стоит ворошить прошлое.

— Стоит, — Светлана не привыкла отступать, тем более в таком деле.

— Вы не знаете, против кого идете.

— Против мразей и тварей, — сказала очевидное Светлана. — Я чиновник губернского уровня. Ольгинск и то, что в нем творится, входит в мои обязанности. Не найду следов магических преступлений — отдам дело князю Волкову. Он до сих пор входит в Губернский Совет. Поверь, он не оставит это дело без внимания. А оставит — просто возьму и прокляну всех, кто замаран в Ольгинске. И вся недолга.

— Ваше благородие… Ведь… Вы… Зачем вам так рисковать ради меня? — Лариса старательно собирала розы, оставшиеся для неё и Акулины, не глядя на Светлану. Боялась поверить? Пальцы горничной при этом откровенно дрожали. Эх, сможет ли Герасим защитить Ларису? Сможет ли прогнать её страхи и тяжелые воспоминания? — Ваше благородие… Я того не стою…

Светлана замерла — делиться прошлым она не любила. Баюша приоткрыла один глаз и сейчас с явным любопытством ждала её ответа, как и Лариса, прижавшая розы к себе. Что ж… Осень. Перемены. Все равно скоро все станет далеким и её не касающимся.

— Знаешь, Лариса… — Голос Светланы уже не дрожал, как пять лет назад, когда она отчитывалась перед комиссией по благонадежности. — Я же из Санкт-Петербурга. Меня от твоей участи защитило лишь одно. У меня был доступ к эфиру. Только и всего.

— Вы? — ахнула Лариса, теряя розы и прикладывая ладонь ко рту.

— Я крыс ловила и жрала вместе с другими сиротами, пока светлые князья и иже с ними власть делили. — Светлана специально грубо сказала, чтобы Лариса поняла и поверила. — Я огороды обносила, чтобы съесть хоть что-то. Я крала — у богатых, кто считал меня грязью, незаслуживающей помощи. Мне есть за что каяться, но, поверь, у тех, у кого я крала, причин для покаяния гораздо больше. И если они сами этого не понимают, то моя обязанность, как чиновника на страже закона, наказать их и заставить каяться принудительно.

Баюша встала на лапы, довольно потянулась, когтями впиваясь в одеяло, и неожиданно подалась к Ларисе. Та еле успела подставить руки, чтобы удержать баюшу от падения на шипастые розы. Светлана видела, как тоненькие ниточки целебного эфира потянулись от баюши к Ларисе. Кошка муркнула, лизнула горничную в щеку и решила, что на этом ласки довольно — спрыгнула с её рук и гордо пошла на кухню. Оттуда донеслось громко чавканье.

Светлана напомнила Ларисе:

— Вещи собери, пожалуйста! Но сперва отнеси розы к себе и на кухню Акулине. Предупреди её, что я два дня буду отсутствовать — пусть на меня не готовит.

Лариса споро кивнула и выскочила прочь — явно понеслась сперва к Герасиму рассказывать все, что странная чиновница велела. Светлана зашла на кухню, всматриваясь в баюшу:

— И что это было?

Баюша зевнула:

— Ты о чем?

— Ты Ларису лечила.

Баюша подобралась и чуть опустила голову вниз, то ли готовясь виниться, то ли атаковать:

— Котятки здоровые должны родиться. А что?

Светлана ахнула:

— Вот же Герасим! Я его!!!

Баюша зашлась от смеха:

— Так его! Скажи, что котяток двое — дом должен быть большим!

Княжич никогда не отличался пунктуальностью, но Светлана все равно была готова к одиннадцати. Лариса надежно упаковала все платья в портплед и умчалась к себе или к Герасиму. Светлана подумала, что найдет ожерелье, и часть денег от его продажи отдаст Ларисе — той нужнее. Её «котяткам» уж точно. Саквояж с мелочами Светлана собрала сама, а потом чистила и приводила в порядок дорожный костюм: юбку почти в пол, чтобы не шокировать княгиню, короткий жакет и вязанный жилет. Белоснежных блузок, положенных чиновницам, у неё было много. Вместо шляпки Светлана выбрала кепку — так привыкла за время бродяжничества и жизни в приюте. В карман плаща она предусмотрительно положила алые ленты — пригодятся в Волчанске. Она не питала иллюзий — в имении Волковых слуги вышколены и правды о пребывании княжича в ночь убийства в Сосновском не скажут. Придется прибегать к помощи тех, кого Волковы не способны заставить молчать.

Баюша благополучно проспала всю эту суету со сборами, проснувшись только когда пришел княжич. Неожиданно он почти не опоздал. В руках, кроме зонта, Мишель держал огромную корзину с крышкой по типу пикниковых, и Светлана подобралась — сейчас опять придется доказывать недопустимость дорогих подарков. Как же она от этого устала! Мишель был какой-то особо непробиваемый. Кажется, от этого устала не только она — княжич вздохнул, чуть помрачнел, а потом расплылся в притворной улыбке:

— Не хмурься, душа моя, я помню наш уговор.

Светлана все же напомнила:

— Подарки допустимы только по большим праздникам, как то день рождения, именины и Рождество Христово.

Мишель в этот раз даже промолчал, не напоминая, что именин у Светланы нет и никогда не будет. Этот спор уже навяз