Кинжал с мальтийским крестом - Марта Таро

– Вы с ума сошли! Моей кузине нет и восемнадцати, она – юное хрупкое существо, и вы всерьёз думаете, что она могла убить мою мать?

– Я уж чего только в жизни не навидался! Всяко бывает. Даже дети родителей убивают, а ваша пропавшая девица убитой почти что и не родня.

– Моя мать и её сестры приходятся графине Чернышёвой троюродными тётками, а я ей – четвероюродный брат, – огрызнулся Александр и замолчал. Он наконец-то осознал, что несчастье ещё непоправимее, чем кажется: мало того, что мать убили, а Лив пропала – власти подозревают всех членов семьи, и доказывать собственную невиновность им придётся самим.

– Вы позволите мне увидеть мать? – спросил Шварценберг у капитана.

– Не раньше, чем вы ответите на мои вопросы, – отрезал полицейский и, заглянув в свои чудные каракули, продолжил: – Вы подтверждаете, что отношения между вашей матерью и остальными членами семьи были плохими?

– Нет, ни в коем случае! – оскорбился Александр. – Только со мной она иногда спорила, а остальные с ней ладили.

– А вы знаете, что покойная баронесса дважды присвоила деньги, оставленные на содержание своей подопечной, графини Чернышёвой?

Александр глянул в покрасневшее лицо Алины и понял, что капитану удалось запугать бедняжку. Тётка, похоже, наговорила лишнего. Теперь этот цепкий полицейский будет приплетать к делу то, что нужно, и то, что не нужно. Свиньин пристально смотрел в глаза князя, будто старался прочитать его мысли.

Придётся взвешивать каждое слово! Впрочем, это было ещё не самое страшное, в конце концов, Александр – дипломат, ему не привыкать носить маски.

Он ободряюще кивнул заплаканной тётке. Потом обратился к капитану:

– Я знаю об этих деньгах. Но финансовый вопрос между мной и кузиной был улажен: я возместил ей потерю средств.

– Вы дали барышне такую большую сумму?

– Я предпочел бы не обсуждать этот вопрос как не относящийся к делу.

– Очень даже относящийся, – хмыкнул капитан. – В комнате графини Чернышёвой никаких денег не найдено.

– Я подарил Лив жемчужное ожерелье, по стоимости равноценное утраченным деньгам.

– Ожерелья мы тоже не нашли, как, впрочем, и других украшений. В комнатах баронессы тоже ценностей нет. Ограбили её, а потом убили. Что же до вашей молодой родственницы, то там вообще пока нет никакой ясности: если это не она – то почему исчезла?

– Участие графини Чернышёвой в этом преступлении исключено. – Александр еле сдерживался, уж больно ему хотелось стукнуть этого солдафона прямиком в его низкий лоб. Этот наглец пытался объявить убийцей Лив!

Вспомнилось лицо кузины: распахнутые, полные боли глаза, белые, без кровинки, щёки – эта девочка была просто раздавлена. Она должна была проплакать всю ночь. Что же с ней случилось? Куда исчезла Лив?

– Вы допросили горничную молодой графини? Что вам сказала Саня?

– Ваша Саня заперлась в гардеробной своей хозяйки и ревёт как белуга, – отозвался полицейский.

– Так давайте же вместе поговорим с ней. Может, она успокоится, увидев знакомое лицо, и мы что-нибудь узнаем, – предложил Александр. Он уже решил, что пойдёт искать Саню, даже если капитан не разрешит ему этого. Князь больше не мог просто сидеть на месте, полагаясь на то, что кто-то другой отыщет Лив. Свиньин вроде бы что-то понял, по крайней мере, не стал изгаляться – лишний раз изображать, кто здесь хозяин, а, наоборот, кивнул:

– Пойдёмте. Может, и впрямь дело сдвинется с мёртвой точки.

Они вышли из гостиной и направились на второй этаж. У большой спальни, которую занимала его мать, Александр увидел зелёный мундир – дверь охранял полицейский. Не дожидаясь вопросов, Свиньин объяснил:

– Комнату уже обыскали, там сейчас доктор тело смотрит. Мы с вами сначала со служанкой закончим, тогда уж и сюда заглянем.

Александр кивнул. Что он мог ещё сказать на это будничное «заглянем»? Для Свиньина тело, которое сейчас осматривал доктор, было лишь трупом, а для него – матерью. Вслед за полицейским князь прошёл в комнату Лив. Он впервые попал в её спальню, но почему-то не сомневался, что её комната окажется именно такой – светлой, с тонконогой белой мебелью, бархатными гардинами и большим палевым ковром.

Капитана обстановка, похоже, не интересовала, он направился к молоденькой горничной. Та, всё ещё шмыгая носом, складывала в ящики комода разбросанное белье.

– Говори, где твоя госпожа?! – приказал Свиньин.

– Я не могу, – всхлипнула Саня, – ещё полдень не пробил.

Ответ оказался таким странным, что полицейский оторопел. Горничная меж тем уже плакала в три ручья.

– Тихо, тихо, успокойся, – отодвинув капитана, вмешался Александр. – Осталось всего четверть часа. Если Лив велела тебе молчать до полудня – то ты уже выполнила её приказ. Скажи нам, пожалуйста, где твоя госпожа. Это очень важно для неё самой.

Саня недоверчиво глянула на князя Шварценберга, но затихла, вытерла слёзы, а потом, достав из кармана, протянула ему письмо:

– Вот, Полина Николаевна велела отдать не раньше полудня. А моя хозяйка вместе с тётушкой в паломничество уехала и теперь нескоро вернётся.

Свиньин выхватил конверт из рук горничной и вскрыл его. Он внимательно прочитал листок. Протянул его Александру. Тот тоже пробежал письмо глазами. Тётка писала его матери, что забирает Лив с собой, поскольку хочет, чтобы их подопечная «прикоснулась к святыням Иерусалима». Далее следовало признание, что сама Лив давно об этом мечтала, но стеснялась сказать.

«Полина знала, что баронесса не отпустит жертву, вот и увезла Лив явочным порядком, – понял Александр. – Полудня же велела ждать, чтобы они смогли отъехать подальше. Погони боялась». Делиться своими догадками с полицией Александр не собирался и как можно равнодушнее сказал:

– Вот всё и прояснилось: графиня уехала с моей тёткой в Иерусалим. Деньги и ценности она забрала с собой, поэтому вы их в комнате и не нашли. Надеюсь, вы больше не подозреваете мою кузину?

– Ничего это не меняет, – возразил Свиньин, но напора в его голосе поубавилось.

Он долго и во всех подробностях расспрашивал горничную, как та собирала барышню, какой взяли баул, что туда положили и как несли. Саня ни разу не сбилась, и, хотя полицейский несколько раз задавал одни и те же вопросы, пытаясь поймать её на вранье, стояла на своём. Горничная всё повторяла, что именно тётка в последний момент предложила её хозяйке уехать.

– Вы убедились, что зря грешили на юную графиню? – не выдержал Александр.

– Я знаю лишь то, что у меня появился ещё один подозреваемый – ваша тётушка Полина Николаевна, – отрезал Свиньин. Заглянув в свои почеркушки, он изрек: – Ладно, будем считать, что здесь пока закончили. Вы можете зайти в спальню убитой. Вместе со мной, естественно…

Разум Александра отказывался принять то, что последовало дальше: труп матери, заключение доктора, что покойная не сопротивлялась, поскольку знала своего убийцу и доверяла ему. А потом он нашёл под подушкой залитый кровью платок. Тот же, что и вчера, или всё-таки другой? Именно поэтому он и стремился в кабинет: шёл сюда за последней надеждой. Вчерашний платок он оставил здесь – на столе, рядом с футляром от ожерелья.