Мы будем на этой войне. Не родная кровь - Сергей Лобанов

С тех пор как в Красноярск ввели войска, город несколько преобразился, стал живее, но всё равно не было прежних автомобильных пробок, многолюдности, суеты. Нет, машины ездили, но в основном военные. Люди тоже ходили, но какими-то другими они стали, будто накрыла их невидимая поволока грядущих тяжёлых испытаний. Нередко попадались длинные молчаливые очереди унылых горожан, стоящих, чтобы отоварить талоны. Чуть ли не на каждом крупном перекрёстке встречались грозная боевая техника, вооружённые военные. Документов ни у кого они не проверяли, но их присутствие очень нервировало Трошина. Он всю дорогу думал о том, как бы не попасться при таком легкомысленном и спонтанном подходе к делу. Нельзя так. Но Олег был словно одержим, хотя внешне казался вполне обычным.

До нужного дома добрались ещё засветло, но скорые осенние сумерки уже приближались. Стало значительно холоднее. Повалил густой мокрый снег. Наступающему вечеру Трошин был только рад: всё меньше свидетелей. Фёдор очень рассчитывал на то, что в квартире никого не окажется. Не станет же его подельник ломать дверь, он не сумасшедший. Может, успокоится, и они пойдут обратно. Стоило ради этого идти в такую даль! Всё же Олег из-за своей спонтанности совершает много глупостей, хоть и не скажешь о нём, что идиот.

– Вот он, этот дом, – сообщил Мухин. – Давай сразу в подъезд и на третий этаж.

Фёдор молча выругался и пошёл следом.

На площадках на каждом этаже было по четыре квартиры. Обычный панельный дом, в каких живут обычные люди, перебивающиеся от зарплаты до зарплаты. Рассчитывать на то, что бывший шеф подельника коротает здесь непростое время, по крайней мере, наивно.

Мухин сразу постучал в стальную дверь, выкрашенную поблекшей от времени зелёной краской.

За дверью послышались неторопливые тяжёлые шаги.

«Не может быть! – подумал Фёдор. – Слишком всё гладко выходит. Так не бывает!»

Олег словно услышал его:

– Да неужто подфартило! – сдержанно произнёс он.

Его глаза лихорадочно заблестели, а выражение лица стало каким-то хищным. Из-под утеплённой осенней куртки он извлёк обрез двуствольного ружья.

– Ты зачем ствол взял?! – поразился Трошин.

– Щас увидишь, – нехорошо осклабился Мухин.

Тем временем из-за двери донёсся мужской голос:

– Кто?

– Это с энергосбыта. Собираем заявки на восстановление подачи электроэнергии, – бодро и уверенно ответил Мухин.

Замок щёлкнул пару раз, потом лязгнула задвижка, дверь подалась наружу. Когда она открылась достаточно широко, Олег расплылся в приветливой улыбке.

– Здравствуйте, Андрей Юрьевич! А я к вам!

И тут же резко стволами обреза тычком ударил в лицо высокому крупному мужчине возрастом за пятьдесят. Тот утробно охнул, а Мухин ворвался в квартиру, откуда послышались ещё несколько сильных ударов и болезненные оханья.

Обречённо вздохнув, Трошин зашёл следом и закрыл дверь на задвижку.

Лежащий на полу человек тяжело и утробно стонал, прижав ладони к окровавленному лицу. А Мухин торопливо осматривал квартиру.

– Пусто, – сообщил он, появившись в коридоре. – Я просто не могу поверить в такой фарт! Ведь шёл и был уверен, никого нет, хата закрыта. А тут такой подарок! Вот теперь я с тобой покалякаю от души.

Он вытащил из своего кармана скотч и быстро связал ноги хозяину квартиры, с треском отматывая липкую ленту. Тот даже и не думал сопротивляться. Похоже, удары оказались очень болезненными и полностью деморализовали мужчину.

Затем Мухин с усилием завёл жертве руки за спину и тоже связал. Из другого кармана извлёк небольшое кухонное полотенце и с силой затолкал его едва ли не полностью в рот мужику, активно утрамбовывая плотную ткань стволами обреза.

Приглядевшись к полутьме коридора, Фёдор узнал хозяина квартиры. С его фирмой он сотрудничал по поставкам строительных материалов. Каких-то особых отношений между ними не сложилось. Исключительно деловые. Иногда случалось, что владелец компании задерживал оплату за уже поставленный товар, но в целом не грубил и рассчитывался более-менее вовремя.

Мысленно Трошин чертыхнулся и подумал, что теперь его точно валить придётся, если вдруг по какой-то причине Олег решит оставить того в живых. Однако никаких предпосылок к подобному пока не наблюдалось: Мухин действовал безжалостно. Он взял шею мужчины на изгиб своего локтя и поволок того в комнату, где было посветлее.

Там Олег встал в ногах у жертвы, через заложенный нос едва дышащей, содрогающейся в конвульсиях от ещё не прошедшей боли.

Фёдор пристроился в сторонке, уже зная, что его бывшему партнёру по бизнесу осталось жить немного. Весь вопрос в том, как он помирать будет – быстро и легко или долго и мучительно.

– Вот ведь счастье-то какое, Андрей Юрьевич! – картинно воскликнул Мухин. – Я о подобном мечтать только мог, теша своё израненное самолюбие грёзами о неосуществимой мести. – Истязатель вдруг стал серьёзен. – Мне чисто по-человечески любопытно, каково тебе сейчас, а? Ты ведь считал, что тебе всё можно. Можно не платить работнику, можно открыто презирать его, потому что уверен в своей безнаказанности.

Что может сделать обычный человек тебе, обладающему связями, возможностями, деньгами? Ничего. А ты можешь об такого безответного ноги вытереть.

И вдруг всё волшебным образом меняется! Так что ты сейчас чувствуешь?.. А-а! Я ж забыл, у тебя тряпочка в пасти! – жестко усмехнулся Мухин. – Ну, молчи тогда, молчи. Мне и так ясно, что тебе страшно. Клянусь своим здоровьем, ремней из тебя нарежу, если не расколешься, где деньги прячешь. Я сейчас полотенчико вытащу, а ты прошамкай о денежках. Тогда отойдёшь без мучений. Заартачишься, сделаю, как сказал.

Олег рывком вытащил изо рта мужчины полотенце.

Тот тяжело заперхал и перевалился набок, восстанавливая дыхание и отплёвываясь сгустками крови. После чего прохрипел:

– Нет у меня денег… Были б, не стал бы я тут торчать. Жена, сука, обчистила полностью и свалила куда-то…

– Вот видишь, какая ты скотина, – сокрушённо вздохнул Мухин. – Даже собственная баба ни во что тебя не ставит. И правильно делает, кстати. Было, у кого поучиться. И вообще, нахер ей нужен старпёр. Она ведь молодая, а с бабками найдёт себе трахальщика ещё моложе… Так, говоришь, нема грошей? Ладно. Сам напросился.

Олег опять с силой забил полотенце в рот мужчине, снова утрамбовывая его стволами обреза, ничуть не заботясь тем, что выламывает зубы жертве с покрасневшим лицом и выпученными от боли слезящимися глазами.

Затем истязатель сходил на кухню и вернулся с ножом. Наклонился над лежащим, перевернул его на живот, сел сверху и распорол рубаху на спине мужчины.

– Ты чё, в натуре сделаешь это?! – ошарашено спросил Фёдор.

– Ещё как сделаю. И не мешай мне.

Мухин глянул на Трошина. Его глаза горели холодной жестокостью.