Семь лет молчания - Марина Серова

– Жива она, тетя Шур?

– Вроде бы. «Скорая» ее осматривает. А вот и полиция приехала, – мы увидели, как из машины дежурной части вышли трое сотрудников в форме.

Они зашли в подъезд. Я последовала за ними.

– Вы куда, женщина? – спросил меня один из офицеров.

Пришлось показать ему удостоверение.

– Я живу с пострадавшей на одном этаже. Она моя соседка.

Полицейский нехотя разрешил мне пройти за ними.

Анна Петровна уже давно на пенсии, она живет одна. И частенько подкармливает меня своей выпечкой. Дочь навещает ее каждую неделю по выходным. Никогда ни с кем не конфликтует. Да и живет она скромно на свою пенсию. Если этот человек хотел чем-то поживиться, то выбрал себе не ту жертву.

Анна Петровна сидела на стульчике в коридоре своей квартиры. Дверь была открыта. Врач «скорой» осматривала ее и обрабатывала рану.

– Танечка, – увидела меня соседка. – На меня напали.

– Как вы себя чувствуете, Анна Петровна? – спросила я ее.

– Все нормально, голова немного болит.

– Вам в больницу надо. Обязательно, – вмешалась в наш разговор врач. – Нужно провериться на сотрясение.

– Вы можете рассказать, что произошло? Я капитан Воробьев, – зашел в квартиру полицейский.

– Я шла из магазина, вышла из лифта. Стала открывать дверь, а он сзади налетел, по голове ударил.

– Что-то пропало у вас?

– Танечка, посмотри в сумке, лежат ли там кошелек с телефоном?

Я выложила на столик содержимое ее сумки. Кошелек с девятьюстами рублями был на месте, кнопочный телефон преступник тоже не забрал.

– Получается, что он ничего не взял, – сказала Анна Петровна, взглянув на капитана.

– У вас есть догадки, кто это мог сделать?

– Милок, я пожилая женщина, живу от пенсии до пенсии и мухи не обижу. Кому я могла помешать?

– Если вы закончили, то нам надо отвезти ее в больницу, – сказала фельдшер «скорой помощи».

– Да, конечно, – задумчиво ответил капитан Воробьев и обратился ко мне: – Можно с вами поговорить?

– Хорошо. Но здесь не место для разговоров. Можно зайти ко мне. Там и побеседуем, – пригласила я его в свою квартиру.

– Скажите, не может ли это нападение быть связано с кем-то из соседей? В подъезде проживают маргинальные личности: наркоманы, алкаши?

– Есть один – Сашка, но он безобидный. Как только переберет, то может уснуть где сидит.

– А друзья у него есть?

– Да они такие же, как Сашка. Они просто алкаши и никак не способны на то, чтобы напасть на безобидную старушку.

– Тогда варианты с соседями, похоже, отпадают. Может быть, видели кого-то подозрительного? – спросил капитан.

– Меня дома-то практически не бывает, да и с моей работой мне все кажутся подозрительными.

– Вы ведь частный детектив. Могла ли ваша деятельность послужить причиной произошедшего? Над чем сейчас работаете?

– Вы на что намекаете, капитан?

– Я просто предположил.

Но я-то знаю, что любое предположение может обернуться обвинением.

– Может быть, вы лучше займетесь поисками настоящего преступника, а не будете строить предположения, сидя на моей кухне? – указала я капитану на дверь. – Думаю, мы с вами закончили разговор.

Воробьев не нашелся что ответить и ушел ни с чем. Я взглянула на часы. День подходил к концу. Уже была почти полночь. Поездку в Климовку сегодня придется отложить.

И только я наконец-то легла в кровать, как мне на телефон пришло сообщение.

«Ты – следующая» – прислали со скрытого номера. Я сразу все поняла. Похоже, капитан Воробьев действительно был прав.

Этой ночью мне не спалось. Каждый час в полудреме я проверяла телефон в ожидании звонка от дочери Анны Петровны – Ларисы. Она обещала мне сообщить о состоянии здоровья матери.

Да и как я могу спокойно спать, когда мне объявили войну? И самое паршивое, что я до сих пор не выяснила, кто за этим стоит. Вернее, у меня есть догадки, но доказательств тому не было.

Лариса позвонила мне утром и рассказала, что у Анны Петровны нет сотрясения. И уже сегодня после обеда врачи обещают отпустить ее домой. Это была по-настоящему хорошая новость. Ведь я осознавала на себе ответственность за это происшествие. Потому что именно из-за моего расследования на нее напали. Это ясно дал понять тот, кого я разозлила.

После беседы с Ларисой чувство тревоги немного отступило и мне захотелось позавтракать. Но пустой холодильник снова заставил меня понервничать. И когда я успеваю все съедать? Учитывая, что меня практически никогда не бывает дома. Пару кусочков сыра «Маасдам», остатки слабосоленой семги и один ржаной хлебец были уничтожены мною за несколько минут. Но с кофе мне не хотелось торопиться, скорее наоборот, растянуть удовольствие. Нужно было привести мысли в порядок и распланировать сегодняшний день.

Поездку в Климовку нельзя было откладывать. Но было бы неплохо сообщить о ней Кирьянову. Учитывая, что дело теперь под его руководством, неправильно скрывать от него новую информацию. Но Володя, как назло, не брал трубку. А поговорить с ним мне хотелось лично. Поэтому я решила не посвящать его автоответчик в свои планы и повесила трубку.

Пока я собиралась, в мою дверь позвонили. На пороге стоял невысокий молодой человек в красной болоньевой жилетке и черной кепке с непонятной надписью. Он держал в руках увесистый букет алых роз, который почти полностью закрывал его лицо.

На всякий случай я засунула пистолет за пояс джинсов и спросила: «Кто вы?»

– Курьер к Татьяне, – переминаясь с ноги на ногу, ответил молодой человек. – Это вы?

– Да, я Татьяна.

– Тогда это вам, – он протянул мне цветы.

– Спасибо, от кого?

– Там в карточке все написано. Я могу идти?

– Да, конечно. Вот возьмите, – я дала чаевые курьеру.

– Спасибо. Всего хорошего, – он стремительно скрылся за углом.

Я закрыла дверь и нащупала небольшую открытку внутри букета. «Я все еще жду прощения. М.» – цветы были от Матвея. А ведь я так и не перезвонила ему. Для меня он по-прежнему один из подозреваемых, с которым не стоит заводить отношения. Но и ссора с ним тоже ни к чему. В этой ситуации я должна быть как Швейцария, то есть соблюдать нейтралитет.

– А ты, наверное, получила цветы, раз звонишь мне? – преисполненный чувства гордости, ответил Матвей, когда я набрала его номер.

– Да, курьер только что приходил. Милые цветочки.

– Похоже, что тебе не понравился сюрприз? – обиженным тоном спросил он.