Баронесса Изнанки - Виталий Сертаков

Она брела за парнями в зеленом, послушно тащила поклажу и считала шаги, стараясь не стучать зубами от холода. Звон от подкованных каблуков егерей дробился и множился в пустоте. Иногда Младшей казалось, что их настигают сзади, но это догоняло потерявшееся эхо. Когда справа смутно заалел квадратный проем, Младшая чуть не подпрыгнула от восторга. Замок или храм все-таки оказался круглым, маленькая экспедиция выбралась к западным или южным воротам, опять же, как считать.

За аркой в пронзительном свете луны просматривался железный мост и кусок внешней стены. Точно такой же вход, один в один, как и тот, через который они приехали. И мутные зеркала под аркой, подвешенные так высоко, что в них все равно невозможно заглянуть. Въездом давно никто не пользовался.

Скелеты птиц на мосту, нанесенные за десятки лет барханчики песка. Стоны ветра в каменном коридоре. Пролетела встревоженная летучая мышь, едва не задев крыльями шею Младшей. Где-то вдалеке звякнул металл, раздалось знакомое, такое родное гудение Уг нэн Наата и рокочущий баритон дяди Сани. Младшая уже уверилась, что в пустынном храме ничего интересного нет и следует скорее возвращаться, когда Гвидо тронул ее за плечо.

Во мгле что-то светилось. Наверху, в самом центре зала.

У Анки появился лишний повод подумать о мужчинах, как о существах упертых и настойчиво-бестолковых. И неважно, к какой из разумных рас эти самые мужчины относятся. Совершенно ясно, что в этой каменной конюшне нет ничего, заслуживающего внимания, нет еды, дров, питья, нет людей или опасных животных, зато высока вероятность простудиться и нажить к утру бронхит или даже пневмонию! Кроме того, на голову может свалиться камень. И вот, вместо того, чтобы скорее подняться по лестнице в башню, организовать там хоть какие-то удобства, эти двое умалишенных сейчас попрутся искать на свою попу новых неприятностей. Ну, в точности, как ее брат! Да они и возрастом не намного старше Вальки, такие же кривляки и умники. Волосы, небось, по месяцу не моют, вон как разит от обоих, хоть нос затыкай, зато бороды пытаются отпустить, перчатки клепаные надели и монеток дырявых понавесили. Ага, типа, самые крутые панки на деревне, видали мы таких! Недовольно бурча, она поспешала за юными отрядными, стараясь не выпасть из пятна света от их факелов. Страшно хотелось кушать, аж бурлило в животе, и рука порезанная снова заныла, хотя крови уже не было. От руки мысли Анки перебросились на коварного Капельтуайта, который выпил кровь, как настоящий вампир, затем, со слов тети Берты, погрыз кучу котов и сбежал в самый неподходящий момент. Как Добрый пастух грыз и рвал, она вспомнить не могла и была этому несказанно рада, поскольку и без того достаточно насмотрелась крови. Словно отключилась в тот самый момент, когда Ку Ши свалился на нее с неба, горько воняя шерстью, дымом и убийством. Если он так легко нашел их в воронке, то почему же не вытащил обратно? Мог бы вытащить поодиночке, за шкирку, как щенков, ведь дяде Эвальду так нужен больничный уход.

Гвидо неожиданно притормозил и указал вверх. Младшая охнула и невольно отступила назад. Она совсем забылась, мысленно полемизируя с вредным хитрецом Ку Ши, и не заметила статуи. Статуя напомнила Анке памятник императрице Екатерине в Петербурге, только была раз в шесть выше и шире. Почти круглый, грубо отесанный постамент венчала циклопическая фигура сидящей женщины. Левой грудью женщина кормила полуголого мускулистого мужчину, а правой — вставшую на задние лапы собаку. От ног до головы в женщине было не меньше пятнадцати метров. Прямо над ее макушкой в куполе имелось довольно большое отверстие, а в отверстие, скорее всего, была вставлена хитрая линза. Казалось, что луна непрерывно висит ровно по центру, окутывая статую мягким голубым светом, а голова женской фигуры была чем-то намазана или целиком состояла из материала, способного фосфоресцировать. Из-за этого голубого контурного пламени Анка никак не могла рассмотреть лицо местной богини. Мужчина, прильнувший ртом к ее груди, тоже отвернулся. Младшие егеря тревожно переговаривались на своем распевном языке, но Анка и без перевода ощущала их страх и замешательство. Гвидо указал на низкий тоннель в ногах статуи. Тоннель перекрывала толстая ржавая решетка, и вел он куда-то в глубину постамента.

Шлиип... шлиип... шлииип...

Из перекрестия теней, покачиваясь, приближались огоньки. Потом стали видны громадные сапоги и волосатая лапища, сжимавшая посох. Две экспедиции встретились возле статуи. Некоторое время, задрав головы, мужчины осмысливали увиденное. Очевидно, каждый рылся в пыльных талмудах памяти, пытаясь выискать хоть какую-то зацепку. Над головами снова пронеслась стая летучих мышей, сквозняк принес потрескивание факелов, храп коней и перестук их копыт. Карета отсюда, из центра зала, казалась не крупнее спичечного коробка, по периметру окруженного робкими огоньками.

Наконец магистр Уг нэн Наат выдавил несколько слов. Младшие егеря вежливо молчали.

— Его ученость утверждает, что мы, скорее всего, попали в одно из заброшенных капищ друидов, — перевел русский кровник.

— Это друиды, — подтвердил Уг нэн Наат.

— А я не решался сделать такое предположение, — крякнул дядя Саня и почесал в затылке. — Мог бы и сам догадаться.

— А кто это такие? — Младшая окончательно промерзла, ей уже становилось все равно, кто тут молился тысячу лет назад. — Бернар мне говорил, что так звали колдунов?

Саня переадресовал вопрос магистру. Уг нэн Наат, прежде чем ответить, некоторое время рассматривал громадное изваяние.

— Это не колдуны. Колдунами следует называть тех, кто по воле случая подобрал несколько крох великой скатерти мироздания и научился этими крохами пользоваться. Друиды принадлежат к расе обычных, но пришли на Логрис едва ли не раньше Капитула фоморов. Они не воруют крошки со скатерти природы, они ее ткут. Вы понимаете, что я хочу сказать? — Великан присел на корточки и достал из ящичка цайтмессер. Гвидо достал свой, и они стали быстрым шепотом сверяться, что не мешало фомору продолжать рассказ. Дядя Саня переводил, изо всех сил поспевая за скорым языком Долины.

— Тысячи лет племя жрецов владычествовало над Логрисом и островами... двадцать восемнадцать, ноль-три... потом они спустились в Изнанку, хотя могущество их таково, что никакие войны и бедствия не могли бы им помешать. О причинах их ухода... на пятом шесть и три, два раза юг и запад... о причинах их ухода можете спросить сами, если вам будет оказана такая честь в Священных рощах... на третьем ноль-четыре, север-север-восток, ага!!

Наконец, удовлетворенный магистр сложил прибор. Далеко, возле кареты, раскачивался крохотный алый огонек — это подавал сигналы кучер. Гвидо запалил фитиль в фонарике из красного стекла и условным сигналом ответил, что у них тоже все спокойно. Младшей очень не хотелось дольше отираться возле этого, мягко говоря, непривлекательного монумента, но неуемный магистр полез в тоннель, пробитый между ступней громадной кормилицы. Прежде чем преодолеть решетку, он поманил егерей с факелами. Младшая не сразу поняла, о чем они говорят, а когда догадалась, по спине пополз неприятный холодок. Прутья были толщиной с ее руку, решетка поднималась в петлях, только «от себя», а при попытке потянуть ее к себе прутья упирались в гранитный порог. Запоры древние строители не предусмотрели. Решетка легко подалась снаружи, но изнутри ее вытолкнуть было нереально. Человек медвежьей силы, вроде фомора, сумел бы, находясь внутри тоннеля, приподнять решетку, но пролезть под ней не сумел бы наверняка. А работать вдвоем, рядом, было просто негде.