Нам здесь жить - Елена Геннадьевна Костюченко

на пять знаю.

— Вот в Италии бросил бумажку на землю — штраф! — говорит Лиза.

— Я же не говорю, что хороших чурок не бывает. Дворы, там, метут пускай. Проблемы, когда они за людей себя ставят, выше нас себя ставят…

С балкона замечают двух мужиков. После дырки в заборе они не идут в здание, а начинают обходить его — оперативники?

Мага и Димас идут проверять. Спускаемся вниз по переходам. Периодически останавливаемся, прислушиваясь. Когда до земли остается 1,5 метра, Мага прыгает — и падает на землю, кусая губы, давя вой. «Коленная чашечка вышла, — шипит. — У меня там были связки порваны».

Обратно Димас несет ее на руках. Мага рассказывает — была КМС по футболу, а два года назад, что обидно, не на матче даже — на тренировке… обезболивали анальгином, и Мага выжрала весь алкоголь в доме. «Кость ходит с тех пор. Врачи говорят — привычный вывих».

В травмпункт Мага не хочет: «Дождемся Крысолова, он уже вправлял». Звонит, плачется в трубку.

Приходит Крысолов, рыжий крепкий бородатый парень в байкерской кожанке. В Здании главный он, и все по очереди подходят к нему поздороваться. Про Крысолова знают мало — рубился на ролевых играх, очень умный, именно он ведет переговоры с ментами. В свободное время от «работы в здании» сидит охранником в цветочном магазине на станции. Осматривает ногу: «Тебе в травмпункт надо».

— Ща, допью и поеду, — Мага открывает банку «Страйка».

— О, дай сюда, я «ключики» собираю! — орет Лиза.

«Ключики» — колечки от жестяных банок — Лиза нанизывает на веревку. «Ключиков» за сотню, ожерелье почти готово. «Тут только шесть не мои, остальные сама выпила», — хвастается.

Крысолов уходит на переговоры с Алексом. Алекс, похоже, отдал не все туристические деньги. Алекс кивает на Шамана, и охранники тихо договариваются устроить Шаману завтра «утро длинных ножей». Затем охранники спускаются вниз и довольно быстро находят тех самых мужиков, которых Мага приняла за оперов. Снизу доносится: «Цель проникновения на объект! Цель проникновения на объект! Самурай, фас!»

За день экскурсий у «охранников» скопилось 2,5 тысячи, и Слема с Антоном посылают в магазин — батон, майонез, «Винстон», 2 ВД, 2 «Страйка», водка. На выходе из магаза их тормозят трое парней в спортивных штанах, туфлях и с цепями. Отводят в сторону «поговорить».

— Со светлой пятницей, уважаемые. Хотя кому свет лая, кому — страстная, — начинает бугай, стоящий по центру. — Отведи нас в больничку на экскурсию.

Антон мнется.

— Нам сейчас нужно. Ты говорил, что ты охран ник — веди.

— Да не охранник я, — тянет Антон.

— А мы по делу. У вас там дрыщ мелкий бегает, Лева. Наказать его хотим. Нужен нам к пятнице. Найдешь нам его?

— Ну… да, да, если увижу, — Антон бледнеет.

Слем отходит и возвращается с Крысоловом и неизвестно откуда взявшимся Жекой — огромной татуированной горой мышц. Мужики встают друг напротив друга.

— Проблемы? — с улыбкой спрашивает Крысолов.

— Мы с Зеленоградской улицы, — начинает бандюк. — Тут человек намедни говорил, что фраер. Про сил 500 рублей с носа.

— Да я не… — говорит Антон.

— А помолчи, — бросает Крысолов.

— Вот, а с ним малолетки, клеем обнюханные, фарами светят. «Охрана», бля! Мы вообще туда по делу шли. У вас там дрыщ такой бегает, Лева…

— А кто у вас старший? — уточняет Крысолов. — Отойдем.

Забивают стрелку на четверг. На стрелке Крысолов должен передать Леву бандюкам.

Бандюки уходят, пожелав «приятного вечера». За ними уходят и «охранники».

— Бля, чего ты ушел? — орет Антон на Слема.

Под балконом — крик. На территорию явились мамы — две блондинки в высоких сапогах и ярких пальто.

Одна из мам ловит Психа за капюшон: «Быстро, блядь, сюда». Псих вырывается, прячется за спину Антона, вышедшего с Лизой из здания.

Снизу несется: «Ты сука!»

Наконец одна блондинка хватает другую: «Ира, пошли».

— А мы с мамой ходили в аквапарк, — хвастается Аня. — Там есть такая горка, «унитаз», так она прямо протрезвела. И вообще я сегодня домой. Мне отец обещал 3 тысячи дать. Если не даст, я его убью.

Лезем на крышу. Семь этажей по лестнице без перил, ноги гудят. На крыше совсем тепло, только сейчас понимаем, как было холодно в здании. Ложимся на нагретый мох. Саша с пластырем на щеке, девушка Крысолова, рассказывает, что первый раз пришла в ХЗБ в 7 лет: «Тогда все было по-другому. Вон там — пруд, деревянные домики. Закаты тут было классно встречать. Сейчас — везде высотки, ХЗБ чуть ли не самое низкое здание в районе».

Со станции доносятся объявления о прибывающих электричках. Над вертолетной площадкой кружит белый голубь. За вертолетной площадкой рвет Веру.

— А знаете, что есть такая примета: если голубь вокруг вас облетит, можно загадать желание? — говорит Лиза. — Только не сбывается ни хера. Я пробовала.

— А что загадывала-то?

— Да пять тыщ на день рождения.

Вера выходит из-за площадки, достает телефон, долго набирает номер. Кричит в трубку: «Че ты мне тут устраиваешь! Сама что ли не нажиралась?»

— А я хотела открыть лекарство от рака. С 12 лет мечта у меня такая была, — вдруг говорит Саша.

Спускаемся на четвертый. Навстречу нам несется Йена и ребята: «Менты, менты».

Бежим по коридорам. Йена прячется в пролом в стене, поворот, дети разбегаются по коридорам.

Перед нами остается только Гоша. Он бежит широко, нейлоновая куртка раздувается, руки хватаются за воздух.

Поворот, вбегаем в абсолютную темноту. Притормаживаем, идем медленно. Слышно, как Гоша бежит впереди. Вдруг шаги прерываются. Шорох нейлона.

Зажигаем мобильники. В шаге чернеет квадратный провал, огороженный десятисантиметровым бортиком. Сквозная шахта лифта.

Гоша лежит на четыре этажа ниже, зарывшись лицом в кирпичи. Длинные волосы полностью закрывают голову. Он не двигается.

По этажам несется:

— ОВД «Ховрино». Стоять, блядь! Наклоняются, переворачивают. Просят нас вызвать скорую с мобильного — «с рации будет ехать дольше». Двое сотрудников конвоируют нас на лестницу. Там уже бьется в истерике пьяный Антон.

— Пустите меня! Это мой друг! Мой друг, вы не понимаете! — его удерживают.

— Я тоже много чего видел, — говорит опер. — Им занимаются уже. Не мешайся.

— Мать на него наплевала! — продолжает орать Антон. — Я его к себе в дом взял, чтоб он хоть чему-то там набрался!

— Че, бля, лезут? Вот че, бля, лезут? — говорит другой. — 11-летние, блядь. Расстрелял бы всех.

Сверху спускается очень спокойный Крысолов. Бросает Антону: «Не кипеши», — тот тут же затыкается. Предлагает помощь — медицинское образование, «интенсивная терапия». Менты отказываются.

— Кто из оперов приедет? — уточняет Крысолов. Выясняется, что приедет