Смысл существования человека - Эдвард Уилсон

Еще одно преимущество – ограниченность возможностей человеческого восприятия. Наше зрение, слух и другие чувства дают нам ложное ощущение, что мы воспринимаем практически все происходящее в пространстве и времени. Но, как я указывал выше, мы наблюдаем лишь крошечные участки пространства-времени, а к тому же практически никак не ощущаем окружающие нас энергетические поля. Сознающий мозг – это карта нашего восприятия лишь небольшого участка континуума, который нам посчастливилось занять. Мозг позволяет нам фиксировать и оценивать те события, которые наиболее важны для нашего выживания в реальном мире, а точнее, в мире, где развивались наши предки. Понять информацию органов чувств и ход времени означает понять большую часть сознания как такового. Прогресс в этой области может пойти гораздо активнее, чем нам казалось ранее.

Наконец, последняя причина для оптимизма заключается в том, что человеку просто необходима фантазия. В нашем сознании постоянно крутятся разные истории. В каждый момент времени наши органы чувств воспринимают поток информации о действительности. Кроме серьезной ограниченности наших органов чувств следует упомянуть и то, что объем поступающей информации слишком велик для мозга и мы просто не можем обработать такое количество данных. Чтобы дополнить ту фрагментарную информацию, которая нам доступна, мы вспоминаем пережитые ранее события, чтобы очертить контекст и понять значение тех или иных событий. Мы сравниваем настоящее с прошлым, вспоминаем решения, правильные и неправильные, которые нам уже приходилось принимать в схожих ситуациях. Затем мы заглядываем в будущее, чтобы не просто воспроизвести эту ситуацию, а продумать множество конкурирующих сценариев. Эти планы сравниваются друг с другом в зависимости от того, как они воздействуют на наши активизированные эмоциональные центры – угнетают или стимулируют. Выбор совершается на бессознательном уровне в особых центрах мозга. Новейшие исследования показывают, что решение принимается за несколько секунд до того, как доходит до сознания.

Сознательная психическая жизнь строится исключительно на воображении. Мы постоянно представляем себе ситуации, пережитые в прошлом, и разрабатываем альтернативные планы на будущее. По большей части они неизбежно предстают в реальном мире в таком виде, в каком их легче переработать нашим довольно ущербным органам чувств. Мы часто вспоминаем ситуации из прошлого – для удовольствия, для подготовки к предстоящим событиям, для составления планов, для реализации разнообразных промежуточных вариантов. Некоторые воспоминания видоизменяются, превращаясь в абстракции или метафоры – обобщенные модули, что повышает скорость и эффективность процесса мышления.

Как правило, сознательная деятельность включает те или иные элементы социальных взаимодействий. Мы очень любим слушать, как другие рассказывают истории либо делятся своими переживаниями. Мы играем в игры, воображаемые и реальные. В основе игры лежит угадывание намерений и вероятных реакций на них. Сложные сюжеты такого уровня требуют объемного мозга, обладающего крупными банками памяти. В человеческом мире такие умственные свойства развились очень давно, так как напрямую способствовали нашему выживанию.

Если сознание имеет материальную основу, возможно, то же самое относится и к свободной воле? Иными словами, есть ли в многообразной активности мозга нечто несводимое к нейрофизиологическим механизмам, то, что может «само по себе» моделировать сценарии и принимать решения? Да, это человеческое «Я». А что такое «Я»? Где оно находится? Разумеется, «Я» не может быть неким таинственным существом, обитающим где-то на просторах мозга. «Я» – это главный герой всех воображаемых нами сценариев. Данный персонаж всегда занимает центральное положение в таких сюжетах, и если не участвует в них сам, то выступает в качестве наблюдателя или комментатора. Именно в «Я» сосредотачивается и интегрируется вся информация, получаемая мозгом от органов чувств. Сюжеты, рождающиеся в сознающем разуме, нельзя воспринимать отдельно от физической нейробиологической системы мышления, которая служит и сценаристом, и режиссером, и актерским составом. Наше «Я», несмотря на иллюзию независимости, которую создают такие сценарии, – часть анатомии и физиологии организма.

Однако наши способности объяснить сознание всегда будут оставаться ограниченными. Предположим, ученым удастся досконально изучить все процессы, протекающие в мозге отдельного человека. Можно ли будет в таком случае объяснить мышление этого человека? Нет, нисколько. Это потребовало бы открытия необъятного хранилища воспоминаний – образов и событий, и тех, что доступны, и тех, что глубоко в подсознании. Если бы подобный подвиг удалось совершить, хотя бы в какой-то мере, то подобное вмешательство изменило бы воспоминания и повлияло на эмоциональные центры, что привело бы к возникновению нового разума.

Наконец, все это во многом дело случая. Тело и мозг состоят из мириад взаимодействующих клеток, связи между которыми могут изменяться настолько непредсказуемо, что сознающий разум, состоящий из этих клеток, просто не в состоянии представить такое разнообразие. Каждое мгновение клетки испытывают всевозможные стимулы, непредсказуемые для человеческого интеллекта. Любое подобное событие может спровоцировать каскад изменений в работе локальных нейронных паттернов. Кроме того, поистине бесконечным разнообразием отличаются варианты сценариев, разворачивающиеся в мозге конкретного индивида и изменяющиеся под действием таких стимулов. Их содержание динамично, оно ежесекундно меняется в соответствии с уникальным жизненным опытом и психологией личности.

Поскольку интеллект человека не может быть полностью описан им самим или ученым-нейрофизиологом, «Я», главный герой всех его сюжетов, может и далее «искренне верить», что обладает независимостью и свободой воли. И это очень благоприятное обстоятельство с точки зрения эволюции по Дарвину. Уверенность в свободе воли способствует биологической адаптивности. Без ощущения такой самости наш мозг, наблюдающий окружающий мир словно сквозь тусклое стекло, был бы обречен на фатализм. Подобно узникам, осужденным на пожизненное одиночное заключение, мы были бы лишены всяческой свободы исследования реальности, изнывали бы без сюрпризов. В подобных условиях разум мог бы только деградировать.

Итак, существует ли свобода воли? Да, если не в объективной реальности, то как минимум в «практическом» смысле. Свобода воли необходима человеку для сохранения рассудка и, следовательно, для выживания всего нашего вида.

В век научно-технического прогресса понятие свободы обрело новый смысл. Подобно взрослеющему человеку, который прощается с детством, мы открываем для себя все более широкие возможности, но вместе с ними растут риски и ответственность.

Чему нас учит история нашего вида? Я имею в виду те факты, которые подтверждает наука, а не архаические представления, пропитанные религиозными и идеологическими мотивами. Думаю, что мы располагаем достаточно убедительными доказательствами, чтобы утверждать: своим существованием мы обязаны не сверхъестественному интеллекту, а воле случая, как один из миллионов видов живых существ, обитающих в биосфере Земли. При всем нашем желании, чтобы это оказалось не так, нет никаких свидетельств существования неземной благодати, которая снисходила бы на нас. Нам нечем продемонстрировать ни какое-то особое предначертание, ни возложенную на нас миссию, ни то, что по окончании этой жизни нас ждет следующая. Похоже, мы совсем одни. И по-моему, это очень хорошо, ведь в таком случае мы абсолютно свободны. В результате нам гораздо проще выявлять этиологию тех иррациональных верований, которые непростительно разобщают нас. Перед нами открываются такие горизонты, о достижении которых наши предки едва ли могли даже мечтать. Эти возможности позволяют нам как никогда уверенно устремиться к величайшей цели всех времен и народов – единству человечества.