Песни сирены - Вениамин Агеев

Но Роман упрямо покачал кудрявой головой:

– Нет. Мне репутация дороже, чем паршивые пятьсот долларов. Пусть Алла Евгеньевна примет от меня – как компенсацию за причинённые неудобства. А если мы её задаток вернём в конце концов, я его себе оставлю. Договорились?

Эти слова он произнёс уже твёрдо, вновь став похожим на лощёного дипломата.

– Хорошо, Роман. Я всё понял. Ну что, может, по рюмке?

Администратор не захотел садиться, сославшись на занятость, но от коньяка отказываться не стал. Перед уходом он хозяйским взглядом пошарил по комнате.

– Вы меня извините за нескромность, Александр Викторович, но, может быть, вам обмен подыскать? Не подумайте чего – я с самыми лучшими намерениями и без всяких условий. Знакомые в квартирном бизнесе имеются, так что, если надумаете, только скажите, и мы всё устроим. И не втридорога, а по реальным ценам. А то как-то даже странно. Специалист вашего уровня, и вдруг – коммуналка.

Чего-чего, а быть обязанным Роману мне совсем не хотелось, поэтому я отказался хотя и вежливо, но наотрез. Администратора это, видимо, не убедило, поскольку он снова повторил, прежде чем окончательно распрощаться:

– Ну извините за отнятое у вас время. А насчёт квартиры вы всё же подумайте.

Дождавшись, пока, по моим расчётам, Роман отъедет от дома, я тоже поспешил вниз. Я должен был немедленно, прямо сейчас, высказать в лицо своей подруге всё, что я думал о её новых инициативах. Несмотря на бессонную ночь на дежурстве, мне едва ли удалось бы заснуть после визита администратора. Я решил сначала поехать к Алле на работу в комитет, а по дороге домой заглянуть к Норке – пожаловаться на свою подругу и получить в ответ убойную дозу горячей и безоговорочной поддержки.

Нельзя не обратить внимания на то, что переживания ревности очень тесно связаны с самомучением, можно сказать, с проявлениями мазохистских тенденций. Ревнивцы получают своеобразное удовольствие от мучений, испытываемых при постоянной слежке, высматриваниях доказательств измены партнёров. Их воображение занято развитием сюжетов на тему измены, в нём присутствуют сцены сексуальных отношений с соперниками (соперницами), в сознании возникают наиболее сладостные картины… Всё то, что в обычных условиях вызывает у человека отрицательные эмоции, у ревнивцев часто сопровождается сладострастным чувством, которое тем сильнее, чем болезненнее переживания.

Мазохистские тенденции при ревности требуют дальнейшего изучения. Не всё в этой проблеме достаточно ясно. Так, например, мы располагаем данными, позволяющими высказать предположение, что лица с идеями ревности относительно часто становятся жертвами несчастных случаев. Вели это положение будет статистически подтверждено, то возникнет вопрос: с чем это связано? Нельзя исключить возможности, что больший риск несчастных случаев объясняется нарушением концентрации внимания в связи с занятостью мыслей ревностными переживаниями. В то же время несчастные случаи могут быть обусловлены и наличием скрытых подсознательных саморазрушительных тенденций мазохистского характера.

Саморазрушительные тенденции при ревности иногда представлены и в сознании, приводя к развитию разных форм деструктивного поведения, включая совершение самоубийства. Борнеман [Borneman, 1986] приводит описание ревности у молодого человека, которого покинула его невеста. Этот молодой человек отрубил себе палец и отправил его по почте бывшей подруге, он также написал, что, если она не вернётся к нему, то он каждый день будет отрубать себе по пальцу и отправлять ей в посылке. После получения ответа, в котором бросившая его женщина спрашивала, что он будет делать через 19 дней, молодой человек покончил с собой.

К сожалению, я поддался искушению поехать к Алле через так называемый «новый мост», несмотря на то, что обычно я его избегаю, предпочитая другой маршрут. Расстояние до центра через «старый мост», конечно, длиннее. Но, как ни странно, этот путь зачастую более быстрый и хотя бы предсказуемый, особенно в часы пик. Впрочем, в это время я никак не мог ожидать, что попаду в пробку. И действительно, утренний поток машин уже схлынул, но зато на новом мосту снова развернулись бесконечные ремонтные работы. Рабочие-данаиды лениво ковыряли что-то у самого края правого устоя, тем не менее, все полосы были закрыты, кроме единственной, попеременно используемой в обоих направлениях, и скопление машин простиралось на целый квартал. За всё время, что я жил в этом городе, не было ни одного года, когда «новый мост» не подвергался бы ремонту, тогда как менее красивый и более узкий «старый» уже лет шестьдесят незыблемо противостоял напору беспощадного времени. Как назло, я зазевался и не успел вовремя оценить серьёзность проблемы, в отличие от некоторых более сообразительных водителей впереди меня, которые, лишь завидя пробку, резво свернули направо на предыдущем перекрёстке, чтобы преодолеть водную преграду в другом месте. К тому времени, как я осознал свою ошибку, моя машина была уже надёжно заперта сзади. Теперь оставалось только ждать. Главная неприятность заключалась отнюдь не в том, что я был обречён потерять в дороге лишнюю четверть часа. Впереди маячил свободный день, никаких срочных дел не предвиделось. Гораздо хуже было другое – почти сразу после ухода Романа меня опять начало мучить смутное беспокойство, и каждая минута отсрочки встречи с Аллой пробуждала всё новые сомнения. Почему этот хлыщ приехал возвращать деньги? Теперь я уже совершенно не верил в его благородные мотивы, хотя во время нашего разговора он казался мне вполне искренним. Конечно же, его действия были промотивированы другим чувством – наверняка моя подруга спала с ним, а теперь, после истории с «гастролёрами», он утратил её благосклонность. Его щедрая готовность к уступкам, кажущаяся невероятной в отношении малознакомых людей, выглядела оправданной, когда дело касалось любовницы, пусть даже бывшей. Пока я торчал у речки, дожидаясь своей очереди на проезд, угодливое воображение преподнесло мне подробности интимных свиданий администратора и Аллы, включая самые натуралистические и оттого самые мерзкие детали. К тому времени, когда мне удалось наконец добраться до здания комитета и дождаться, пока Алла выйдет под широкий портик, я весь кипел. Я полагал, что мы с ней сразу же отойдём куда-то в сторону, раз уж Алла всегда так старательно прятала меня от своих злоязычных сослуживцев, но то ли от неожиданности моего прихода, то ли из-за перемены каких-то неведомых мне обстоятельств она не сделала никакой попытки переместиться в более укромный уголок. Так что наше бурное объяснение произошло прямо тут же, под портиком, между тем как кое-какие сотрудники комитета сновали мимо нас взад и вперёд. Конечно, больше всего меня в эту минуту интересовал характер её отношений с администратором, однако «потерять лицо» было немыслимым. Поэтому я первым делом набросился на неё не с вопросами о Романе, а с упрёками – как ей вообще могло взбрести в голову нанимать бандитов для расправы с шантажистом! Похоже, что моя подруга заранее приготовилась к тому, что я могу пронюхать о сделке, поскольку гневную тираду встретила довольно спокойно.