Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин - Валерий Большаков

– Володя!

– Я помню! – отозвался Орехов, входя в пике.

Четыре бомбы рванули, разнося левое крыло комендатуры.

Быков, катясь с «горки», отбомбился по той же цели, снося весь второй этаж, но снова набирать высоту не стал – пошел на посадку.

Холодок сквозанул по спине – скоро все станет ясно…

Стоило ли им рисковать? Идти ва-банк?

А выигрыш?

«По-7» сел резковато, подскочил, да и покатил по плацу, прямо на толстый столб виселицы.

Где-то в стороне бегали черные фигурки солдат, их бег пересекался с пунктирами дымных фонтанчиков, но Григорий не отвлекался.

Близились невысокие стены, полукругом обрамлявшие трассу для разноски обуви.

Быков плавно развернул самолет, огибая виселицы.

Кто-то показался в проеме между стен…

Неужели?

Сдвинув фонарь, Григорий привстал и закричал:

– Яшка! Сюда!

Нелепая, скособоченная фигура шустро заковыляла навстречу.

Он! Точно, он!

Яков Джугашвили!

Почти падая, Яков оперся обеими руками о крыло.

– Брат! – выдохнул он, запрокидывая бледное лицо.

– Залазь! – Григорий нагнулся, протягивая Якову руку.

Кое-как узник забрался на крыло, пролез в кабину и закашлялся, рот открывая, а слов не говоря – запыхался.

– Я – «Колорад»! Уходим!

– Командир, он с тобой?

– За мной сидит!

– Ур-ра!

– Экономить боеприпас!

Затормозив, Быков добавил газу, да так, что самолет потащило по полосе, и тут же разблокировал колодки.

«По-7» швырнуло вперед, а мотор все набавлял и набавлял оборотов.

С ревом истребитель оторвался от плаца, пронесся над дымившимися развалинами комендатуры и пошел в набор высоты.

Широко улыбаясь, Григорий поднял руку, и худая ладонь Якова слабо впечаталась в его крепкую пятерню.

Сообщение Совинформбюро от 10 апреля 1943 года:

«В течение ночи на фронтах существенных изменений не произошло.

Западнее Ростова-на-Дону продолжалась артиллерийская и минометная перестрелка с противником.

Огнем артиллерии уничтожено три орудия, 9 пулеметов, разрушено 13 дзотов и блиндажей противника.

На другом участке наши артиллеристы обстреляли немецкую мехколонну и уничтожили по меньшей мере 10 автомашин противника.

На Кубани наши войска вели артиллерийскую перестрелку и разведку противника.

На одном участке батальон немецкой пехоты пытался вклиниться в наши боевые порядки.

Подразделения Н-ской части подпустили немцев на близкое расстояние и открыли по ним залповый огонь.

Гитлеровцы отступили, оставив на поле боя свыше 100 трупов своих солдат и офицеров.

Наши летчики в воздушных боях сбили три немецких самолета».

Застать фашистов врасплох удалось вполне – Заксенхаузен остался за хвостом, и столбы пожарищ по косой уходили в небо.

Эскадрилья ушла без потерь, да и нечем было вертухаям отбивать налет.

Впечатление складывалось такое, что восьмерка «По-седьмых» разворошила осиное гнездо – немцы очень сильно разозлились, но особенное расстройство в ведомствах Гиммлера и Геринга вызывала скрытность и малозаметность русских.

Казалось бы, целая эскадрилья!

Куда ж ей деваться? Где скрыться?

Однако центральная Германия – это не передовая, здесь мало постов наблюдения, а перехватчики с зенитчиками несли свою службу на подходах к Берлину, на острове Узедом, где стояла когда-то рыбацкая деревушка Пенемюнде, и прочих интересных местах.

А их-то как раз русские избегали, аккуратно обходя стороной.

Неизвестные самолеты наблюдали многие, но кто из обывателей мог отличить новый «фоккер» от старых моделей, кто мог сказать, что видел пролет неизвестных истребителей?

А Быков воротился по своим следам и пошел на посадку в Ферботенвальде.

Сначала он описал круг, ожидая сигнала от агента НКГБ, и он пришел.

Спокойный девичий голос произнес:

– Аллес байм альтен[13], – и отключился.

Порядок…

– Яш, пригнись и не высовывайся.

– Тут же немцы!

– А чем мы хуже?

– А-а…

Вся восьмерка села, и гауптман Клюге тут же развил бурную деятельность – доливалось топливо, подвешивались столитровые алюминиевые баки под крылья.

Сгоряча Григорий хотел и боеприпас обновить, но вовремя одумался – местные оружейники живо разберутся, что пушки на «новой модели «Фокке-Вульфа» называются ШВАК…

– Абфарен!

Самолеты эскадрильи взлетали друг за другом, чередой, словно воздушный караван, и набирали высоту.

Казалось бы, теперь перед ними стояла куда более простая задача – вернуться, но как раз ее решить было сложно.

Полет «сюда» ни у кого не вызывал особых подозрений – одни путали «По-7» с «фоккерами», другие вообще не обращали внимания на небо – не привыкли еще к бомбежкам.

А вот теперь, когда дело сделано, возбудятся все штабы, дежурные звенья «мессеров» станут утюжить воздушное пространство, выискивая нарушителей, покусившихся на самое сердце рейха.

Обратный курс Быков прокладывал по известной схеме – подальше от городов, аэродромов и расположения известных военчастей.

Над лесами, над полями, над болотами…

Первый перехват случился над просторами генерал-губернаторства, как нацисты назвали Польшу.

Почти незаметные на фоне курчавых зарослей, показались «худые».

Ровно дюжина. Эскадрилья. Штаффель.

«Мессершмитты» резво бросились набирать высоту.

– Я – «Колорад». Атакую! – передал Быков Орехову. – Промажу – твоя очередь.

Не промазал – с разворота «причесал» немцу «спинку».

Короткая очередь из трех пушек поставила на «мессере» жирный крест.

Пара «худых» завиражила, пытаясь зайти самолету Григория в хвост, да попала под раздачу – Орехов отсек их, полоснув из пушек по крылу одному из двойки.

Плоскость не выдержала, ее располовинило – и «Мессершмитт» свалился в красивый штопор.