Дом с сотней часов - Энн Мэри Хауэлл

Осеннее небо было лазурно-голубым, у берегов шуршали камыши и гудели насекомые. Флоренс и её старший брат Берти сидели на скамье в середине гребной лодки. Девочка крепко сжимала своё весло, а Берти, как обычно, был рассеян и, перевесившись через другое весло, наблюдал, как в сверкающей, полноводной после осенних ливней реке суетилась мелкая рыбёшка.

В тот день дождя не случилось, погода стояла прекрасная, и мама, откинувшись в лодке на спину, лениво окунула руку в воду, а дети, пререкаясь друг с другом, гребли вперёд.

– Держи весло крепче, Берти, – сквозь стиснутые зубы проговорила Флоренс.

– Я и так держу, – ответил мальчик, на самом деле чуть ли не отпуская весло. Вечно Флоренс указывает, что ему делать. Надоело. Ладно бы ещё она была старшей, так нет же – он родился на десять месяцев раньше, и это он должен давать советы младшей сестре, а не наоборот.

– Смотри, мы сейчас въедем в камыши, – предупредила Флоренс.

– Ну и что? – огрызнулся в ответ Берти. – Расслабься, Фифи. Почему ты всего боишься?

– Не называй меня Фифи, и ничего я не боюсь. Просто ты любишь зевать по сторонам и мух ловить.

– Дети, не ругайтесь, – сонно проговорила мама. – Это так утомительно.

– Всё, давайте устроим пикник здесь, – заявила Флоренс, поворачивая весло и изо всех сил налегая на него. – Я больше не могу находиться с ним в одной лодке.

Мама вздохнула, села прямо, поправляя шляпку, и указала на плакучие ивы у берега, опустившие свои ветви в воду.

– Вон хорошее место, – сказала она. – Может быть, нам действительно стоит ненадолго выйти из лодки.

Дети (в основном, конечно, Флоренс) направили лодку к берегу. Девочка спрыгнула на землю и привязала верёвку к дереву. Мама передала ей корзину с едой.

– Ну ты идёшь? – обратилась Флоренс к брату, который, оставив весло, перегнулся через край лодки и смотрел в шелковистую воду.

– Хорошо живётся рыбе – знай носись в камышах и играй между камнями, – задумчиво произнёс Берти.

Флоренс фыркнула: брат такой непрактичный. Отец хочет, чтобы он со временем возглавил семейную типографию, но Берти иногда вечером пробирается к ней в комнату и рассказывает, что мечтает заниматься ботаникой и путешествовать по миру в поисках новых интересных растений. Вряд ли отец это одобрит!

Флоренс помогла матери расстелить покрывало под ветвями ивы, около поваленного дуба, расставила чашки и разложила еду по тарелкам.

– Берти никогда не помогает, – пожаловалась она, глядя, как брат наклоняется в лодке над своей рыболовной сетью.

Мать прохладной ладонью дотронулась до руки дочери.

– Оставь его. Пусть помечтает. И оглянуться не успеешь, как его жизнь не будет ему принадлежать.

Флоренс не вполне поняла, что имеет в виду мама, но горькие слова застряли у неё в горле. «А как же я? Разве мне не хочется помечтать?»

Мама заправила прядь волос ей за ухо и глянула на лодку, качающуюся у берега.

– Пойду пройдусь, пока Берти не присоединился к нам.

Флоренс кивнула. Мамин зонтик от солнца раскрылся, как гриб, а подол длинной юбки тянулся по ощипанной овцами травке. Девочка обхватила руками колени, положила на них голову и закрыла глаза.

Около уха жужжит муха.

Ветерок шелестит листьями деревьев.

Всплеск – птица нырнула за рыбой.

Вода ударяется в борта лодки.

В камышах возятся утки.

Тишина. Девочка задремала.

– Флоренс! Флоренс! – услышала она вдруг тревожный голос матери.

Она открыла глаза. Мать бежала к ней, указывая куда-то рукой. Флоренс с удивлением проследила, как мамин зонтик поднялся в воздух, а потом, перевернувшись, опустился на воду и поплыл по реке.

Лодка!

Флоренс обернулась. Верёвка, которой она прикрепила лодку у берега, отвязалась. Девочка встала.

– Берти! Верёвка! – крикнула она. Широко распахнутыми глазами она смотрела на лодку. Берти в ней не было. Флоренс подбежала к краю берега, оглядела реку и увидела весло, плывущее вниз по течению. В животе у неё всё перевернулось. – Берти! – снова закричала она, приложив раскрытые ладони ко рту и оглядывая реку в обе стороны.

Брат, наверное, вылез из лодки и пошёл прогуляться, как мама, или заснул среди поздних маргариток. По выходным многие катались по реке или прохаживались по берегу. Но тот день выпал на понедельник, к тому же в октябре в реке появлялось много быстрых течений, а потому вокруг не было ни души.

– Берти! – звала мама. Она стояла по пояс в воде и вся дрожала. Вскрикнув как птица, мать бросилась в камыши, и они поглотили её целиком.

Услышав отчаянный зов на помощь, Флоренс кинулась к матери и с ужасом увидела, как она тащит через заросли обмякшее тело Берти. Сжимая холодные руки брата в своих, девочка со всей ясностью осознала, что прежняя жизнь закончилась, утонула в разлившейся реке вместе с Берти и никогда не вернётся.

Бой плотно сжала губы и упёрла взгляд в колени, которые стискивала руками так, что костяшки пальцев побелели.

У Хелены от всего услышанного захватило дух.

– Тебя зовут не Бой, а Флоренс.

Подруга слабо кивнула.

– Значит, когда твой отец говорил о мальчике, он имел в виду твоего брата Берти, своего сына?

Бой снова кивнула.

У Хелены голова совсем пошла кругом.

– Думаю, мне следует называть тебя Флоренс – тем именем, которое дали тебе при рождении, – мягко сказала она.

Флоренс, не ответив, потёрла чернильное пятно на ладони.

– И что произошло после того, как твоя мама нашла Берти в камышах? – спросила Хелена.

– Мы решили, что Берти уронил весло и отвязал лодку, чтобы достать его, но упал в воду, – бесцветным голосом произнесла Флоренс. – Наверное, он наглотался воды и… умер. Меня отправили в Лондон к тёте Кэтрин. Когда в конце октября мы вернулись в Кембридж, мама уже уехала на юг Франции. Отец сказал, что она очень слаба – простудилась на реке, и врачи посоветовали ей ехать лечиться на море.

– Какой ужас! – Хелена закусила нижнюю губу.

Так вот почему Флоренс так странно вела себя на мосту!

– Когда я вернулась от тёти, в доме царил полный хаос, а отец был на себя не похож – не спал и не брился, лишь сидел перед бабушкиными часами и смотрел на них. Потом он начал покупать новые часы. Слуги пытались навести порядок, но отец очень раздражался, и в конце концов люди устали от вечного хаоса и шума и все по одному уволились. – Флоренс покусала ноготь большого пальца. – Наверное, это я во всём виновата.