Книжный магазинчик прошлого - Эми Майерсон

Утром Джоани готовилась к прослушиванию для постановки «Трех сестер». Она нанесла толстый слой черной подводки на верхнее веко и надела свободное бежевое платье из натуральных волокон.

– Уверена, что не хочешь надеть что-нибудь поярче? – спросила я, пока она разглядывала свой образ в зеркале.

– Чувственность естественна. Не нужно одеваться так, словно ты очень стараешься покрасоваться.

Джоани собрала свои сумки – она ежедневно брала с собой столько вещей, будто улетает в отпуск, – и пошла к машине. Я последовала за ней. Утренняя свежесть сопровождалась туманом, сквозь который проблескивало солнце, отчего фиговые деревья отбрасывали круглые тени. По утрам в Лос-Анджелесе всегда пахло тонким букетом цветов и пряностей. Я и забыла, как прекрасен этот запах.

– Может, сходим сегодня поужинать? За мой счет, как благодарность за гостеприимство, – предложила я.

Я все еще не рассказала ей о загадках Билли.

– Мне нужно помочь Дженни. Она продала какую-то картину или что-то вроде того.

Третью сестру Джоани звали Джеки. Джоани, Дженни и Джеки. Никакого особого замысла в схожести их имен не было. Просто их мама витала в облаках и не горела желанием думать над тремя разными именами.

– Тогда завтра?

– У Криса вечером отгул, мы собрались на свидание. – Она сжала мою руку. – Не волнуйся, у нас еще куча времени, успеем потусить.

По дороге к машине она играла в классики, прыгая через корни деревьев. Внезапно она остановилась.

– Я забыла. То есть я помню, как мы вместе искали маршрут автобуса, но я забыла, что этот магазин в Силвер-Лейке.

– Ты когда-нибудь была в «Книгах Просперо»?

Она медленно покачала головой.

– Если бы я еще помнила это название…

– Ты в этом не виновата, Джоани.

Она кивнула, и ее тонкая фигура скрылась за фиговыми деревьями. Джоана не обязана была помнить «Книги Просперо». Она и Билли не должна была помнить.

Облака наконец рассеялись. День становился теплее. Я собрала свои вещи и направилась в книжный магазин. У подножия холма я засмотрелась на мерцающую поверхность водохранилища. Рядом с водохранилищем находился парк для собак, где мужчины с разнообразными татуировками курили сигареты, пока их питомцы носились по открытой местности. От бульвара Силвер-Лейк тропинку вдоль водохранилища отделяло ограждение. Я прислонилась к нему, наблюдая за проезжающими мимо машинами и наслаждаясь ветром в волосах.

Я достала из кармана записку с загадкой.

«Наука – основа любой жизни, особенно моей. Я состою из волокон, мускулов и мозгов, мой рост доходит до двух с половиной метров, у меня блестящие черные волосы и белоснежная улыбка, но как бы привлекательно это ни звучало, я тебе не понравлюсь».

Я постаралась отбросить все свои предыдущие идеи и взглянуть на эти слова впервые. Волокна, мускулы и мозги. Данная строчка явно к чему-то вела. Я загуглила знаменитых анатомов, на что поисковик выдал одно имя: да Винчи. Была ли это отсылка к «Коду да Винчи»? Конечно, «Код да Винчи» – знаменитая книга, но вряд ли ее можно поставить в ряд с классическими произведениями.

Один из мужчин в парке громко рассмеялся и потушил сигарету, наступив на нее подошвой ботинка, чем прервал мои размышления.

Да, я слишком много думала над загадкой Билли, но я понятия не имела, как мне над ней не ломать голову и не усложнять задачу!

Я спрятала листок в кошелек и продолжила путь в магазин.

* * *

Дни в «Книгах Просперо» переросли в неделю, и я привыкла к ритму работы этого местечка. Впрочем, это не привело меня к следующей улике. Жизнь магазина напоминала мне солнечный цикл: ленивые часы пасмурного июньского утра, суета послеобеденной жары и прощание с посетителями, едва сумерки превращались в темную ночь. На следующее утро цикл повторялся снова. Стабильный круговорот жизнедеятельности магазинчика, что так не сочеталось с тем Билли, которого я знала.

Малькольм обращался со мной как с бродячим котом – диким, но в то же время безобидным животным, которое никак не хочет уходить, и поэтому его приходится поить молоком, надеясь не заразиться бешенством. Он махал мне рукой, здороваясь, но в целом держался отстраненно и ограничивался короткими фразами, вроде: «Увидимся», «Спасибо», «Скоро вернусь» в ответ на мою инициативу подменить его на кассе в обеденный перерыв или встретиться с торговыми представителями различных издательств. Пока Малькольм отсутствовал, я изучала Буклог, местный терминал для продаж, разбиралась в поисковой системе товаров, мечтая научиться самостоятельно находить незнакомые мне автобиографии и романы. После нескольких промахов с системой терминала я, наконец, выучилась обслуживать покупателей. К концу недели я принимала плату как наличными, так и в электронном виде, но денег все еще не хватало. Мы с Малькольмом не обсуждали финансовые трудности магазина, и мне казалось, ему комфортнее оставаться в стадии отрицания. Правда, чем дольше мы избегали этого разговора, чем дольше двери магазина принимали клиентов, чем дольше горел свет и выплачивались зарплаты, тем стремительнее рос долг, который накапливался изо дня в день, и я знала, что наступит момент, когда проблемы уже нельзя будет игнорировать.

До конца сентября оставалось три с половиной месяца, а мне все чудилось, что до этого момента куда больше времени. Я ведь прекрасно понимала, что оно пролетит очень быстро, и финальная точка нагрянет внезапно, как затаившийся убийца.

По ночам я лежала на мягкой кушетке Джоани, не в силах сомкнуть глаз, и слушала жужжание вертолетов и шум проезжающих машин, и непрерывно раздумывала над сложной загадкой. По вечерам Джоани пропадала в закрытых клубах, где запрещали пользоваться мобильными телефонами из-за знаменитых посетителей. Она постоянно звала меня с собой, но я никогда не являлась любителем тусовок, где можно обзавестись нужными связями или потешить свое эго. На таких вечеринках я чувствовала себя не в своей тарелке. Иногда я слышала, как Крис на цыпочках возвращается после смены в баре и ужинает в темной кухне, потому что гостиная временно превратилась в мою спальню. Я злоупотребляла их гостеприимством, но и поехать обратно к родителям не могла: мне не хотелось столкнуться со старыми секретами и избегать многих тем для разговоров. Я также не могла остаться в квартире Билли с привидениями женщины, которую я никогда не видела, и дяди, который оказался для меня настолько далек, что у меня не получалось разрешить загадку, придуманную специально для меня.

В «Книгах Просперо» решение загадки тоже не продвигалось. Я гуляла между стеллажей, скользя пальцами по корешкам книг, но не доставала ни одну из них. Однажды я увидела, как Малькольм уговаривал двух девочек купить «Прерванную жизнь» и «И побрели в Вифлеем». Я остановилась, чтобы подслушать их разговор, будто в нем закрались ответы на мучающие меня вопросы. Девочки лопали пузыри из жвачки и смотрели на него так, словно он говорил на древнегреческом.