Повелитель Ифритов 2 - Артём Март

я и Фырчик села. — Лежать, — легла, — возьмешь ее?

— Я немножко боюсь… — смутилась девочка.

— Все будет в порядке. Это, — я поднес Фырчик к ее лицу, — кусочек твоей и Нининой души, который вы дали мне, потому что любите.

— Правда? — глаза Кати заблестели.

— Правда. Давай сюда свою ручку.

Катя подчинилась. Фырчик взглянула на девочку, вильнула хвостом и ловко перескочила на ее ладонь. Катя аж вздрогнула, ойкнула, когда почувствовала на коже остренькие бумажные лапки.

Фырчик деловито просеменила по крохотной ручке, прижалась к большому пальцу девочки. Свернулась у него калачиком.

— У всего есть душа, Катя, — я взглянул на девочку, та в ответ подняла на меня глазки, — у кого-то от рождения, как у нас. У чего-то души появляются со временем. И мы на это влияем. Вот, — я кивнул на лисичку, — тебе доказательство. У мамы с папой тоже есть души. И теперь они вернулись в Великий Океан. Туда, где мы все когда-нибудь окажемся. Но это не значит, что они ушли насовсем.

Катя молчала, она вся целиком обратилась во внимание.

— Мама с папой будут жить вот тут, — я коснулся ее лба, — и здесь, — потом сердца, — пока ты их помнишь и любишь, они всегда с тобой.

— Если они ушли в Великий Океан, — Катя опустила глаза, — то с ними все хорошо?

— Хорошо.

— И плакать по ним не нужно?

— Плакать можно, — я кивнул, — но не потому, что им это нужно. Они бы хотели, чтобы ты всегда была радостной. Плакать можно, потому что ты так чувствуешь. Это нормально. Но если ты задаешь такой вопрос, то, видимо, ты уже выплакалась.

— Я скучаю за мамой и папой.

— И это нормально.

— Но если с ними все хорошо, то я больше не буду плакать, — девочка протерла рукавом розовой курточки мокрые глаза, — ты очень сильный, Рома. Я тоже хочу быть сильной.

— Ты и так сильная, — я приобнял ее, девочка прижалась ко мне, — и очень взрослая для своих семи лет.

— Семи с половиной, — продолжая вытирать слезы, буркнула она.

— Да. Семи с половиной. Не страшно тебя в школу отправлять в следующем году, — я посмотрел на нее, — ты там всем покажешь.

— Покажу. Я теперь всегда буду как ты. Ничего не буду бояться.

— Я знаю, — тихо проговорил я, но понял, что она не услышала. Мой голос заглушил порыв ветра. Катя не услышала, но почувствовала то, что я хотел сказать ей.

— Прошу вас, господин курсант, — сказал солдат из роты охраны, встретивший меня на КПП, — припаркуйте ваш автомобиль там, — он указал на стоянку, — и пройдите вон в тот корпус. Вы приписаны к седьмой роте. Она ожидает офицера-воспитателя там.

— Спасибо, солдат, — я смотрел на него через открытое окошко пассажирской двери, — бывай!

Он щелкнул каблуками, взял под козырек. Я же, проехав большой КПП, попал на широкую территорию Гарнизона. Сам Урупский представлял из себя крупную военную часть, расположившуюся у южных ворот, так называемого “Ограждения”.

Ограждением же называли комплекс высоких железобетонный стен с башнями и бойницами, опоясывающих все Кубанское Аномальное Поле по периметру. Урупский был центром обороны и ядром командования. А вдоль Ограждения, каждые пять километров, размещалась очередная застава.

Я вышел из машины, пикнул сигналкой. Внезапно вдали раздалась сирена. Я обратил внимание туда, откуда она доносилась.

За широким металлическим забором с прутьями и колючкой стояли невысокие до трех этажей здания — казармы, военная комендатура, штаб и склады гарнизона. Там же виднелся большой плац, а поодаль — внушительных размеров конюшни.

— Они используют лошадей? — вслух проговорил я, — возможно все печальнее, чем я думал.

Дальше, за инфраструктурой военной части виднелся участок Ограждения. На самом верху расположилась артиллерийская батарея. Большая башня от линкора, стоявшая на широком барбете, встроенном прямо в стену, соседствовала с тяжелыми полевыми пушками.

По сигналу сирены задвигалась именно башня. Она развернулась куда-то на северо-запад. Потом прозвучал громкий сигнал. Через мгновение две из трех пушек башни шарахнули так, что затряслась земля. Спустя секунду добавила и третья.

— Опасность или проверка? — задумался я, — у них же тут целый Великий Князь сегодня ходит. Да и не слышал я раньше стрельбы. А такая пушка звучала бы на весь Крас.

Я пожал плечами и энергично направился через широкую площадку, к приземистым длинному зданию с шиферной крышей. Именно к тому, на которое указал мне солдат. Когда вошел, первым делом увидел группу курсантов в черной дворянской форме (сам я надел такую же), они стояли шеренгой по стойке “смирно”.

Перед ними, прихрамывая, курсировал туда-сюда… мой старый знакомый.

— На время обучения, — неприятным голосом кричал тот самый маг, по имени Стас, с которым я чуть не провел дуэль у нотариальной конторы, — я вам родной отец и мать, господа бояре. Подчиняться мне нужно беспрекословно. Я жесток, но справедлив. Не обессудьте, — он развернулся, и тут же, увидев меня, изменился в лице.

Губы неприятно скривились, глаза сузились, левая раненая рука, висевшая на перевязи, нервно зашевелила пальцами. Я видел, как задергалось его правое веко.

— Здравия желаю, — с улыбкой произнес я.

Глава 14. Житель Поля

— Ты опоздал, курсант, — Стас сказал это сдержанно, но в его глазах горели маленькие огоньки ненависти.

Я не ответил. Посмотрел на него, потом на шеренгу курсантов-дворян. Большинство из них были щеглами восемнадцати-девятнадцати лет. Но встречались парни и постарше. Все с интересом уставились на меня и офицера.

— При всем уважении, — решил я не подрывать авторитет Стаса при всех. В конце концов, от того, как он будет себя вести и того, как будут воспринимать его курсанты, может зависеть их жизнь, — но я не опоздал. — Я указал на свои часы, — сейчас без пяти семь.

Он не ответил. Только бросил взгляд на свои часы. Потом нахмурился еще сильнее.

— Прошу вас назвать свое имя, курсант.

— Роман Селихов.

— Прошу вас, — отступил Стас, — встать в строй, курсант Селихов. Мы начнем через несколько минут.

Вяло, но по уставу, я отдал честь. Прошел в самое начало выстроенной по росту шеренги. Высокий, немного