Первач - Кирилл Юрченко

— Дураки, ей-богу, дураки! — в голосе чужака слышался едва заметный акцент. — Видит бог, я сделал, что мог.

И Тихон, наконец вспомнив, кто перед ним, поразился тому, как он вообще мог забыть этого человека.

Алекс Эджертон, тот самый парень, с которым они работали на шахтах. Бывший наемник с ненавистной забугорской стороны, потом вольнонаемный рабочий на приисках БЭН и лучший друг Тихона. А теперь… Кто он теперь?..

Алекс заметил, что взгляд Тихона прояснился, и наклонился к нему:

— Очнулся? А я тебя сразу узнал!

— Алекс?! Как ты здесь?.. — спросил Тихон, поняв, что не о том сейчас нужно думать («Не о том!»), заорал во весь голос: — Не убивайте их! Не стреляйте! Останови их! Не убивайте их!!!

Казалось, все его силы ушли в этот крик.

— Не убивайте их… — прошептал Тихон, поднимаясь на колени и пытаясь встать во весь рост.

— Ну уж нет, — Алекс заставил его сесть. — Не хватало, чтобы тебя подстрелили, когда мы и поговорить толком не успели.

— Я хотел остановить их, — произнес Тихон.

— А их остановить сейчас невозможно!

Было не понятно, о ком говорит Алекс, о поселенцах или о своих людях.

— У меня башка… раскалывается, — простонал Тихон, испытав новый приступ боли, и схватился обеими руками за голову.

— Не удивительно. Не хило он тебе прикладом заехал. Ты ляг, ляг, — настойчиво тянул его к земле Алекс. — Еще немного и штыком бы проткнул. Кто-то из наших его снял. Так что, считай, ты в рубашке родился.

— Почему ты меня вытащил оттуда?

Глупый вопрос, конечно. Он и сам поступил бы точно так же, и не важно было бы, с какой стороны оказался Эджертон. Тихон испытующе смотрел на друга. И вдруг почувствовал силу, исходящую от Алекса. Эджертон определенно обладал необычной энергией. И что-то подсказывало Тихону, что эта энергия, эта сила Эджертона — одного розлива с той, что в последние дни овладевала им самим.

Но ощущение спайки, какого-то единения с Алексом, быстро прошло. И верх взяла подозрительность. Да, когда-то они были дружны. Работали вместе. И вместе чуть не погибли. Но время меняет людей. Чего ждать от Эджертона: добра или зла? Кто он теперь? Друг? Враг?

Вдруг кто-то огромный присел с ними рядом.

— Иисус свидетель, мы не хотели ничьей крофи, — сказал этот кто-то, и Тихон, повернувшись, увидел перед собой толстое, гладко выбритое и бледное, все в шрамах, лицо.

— Это Вандермейер, — сказал Алекс. — Вот он жаждет крови, хотя и врет, что это не так. Верно, Фриц? И здесь все решает он, а не я.

— Не зови меня Фриц, я Фритрих, — с тоской произнес толстяк. Как и Алекс, он тоже говорил с акцентом, но по-немецки тяжелым. — Не понимаю этих лютей. Нашлось бы место тля всех. А теперь… Неужели им плевать на свои шизни? Их много останется там… И не правда! Меня уже тошнит от крофи…

— Он немного пьян, — улыбнулся Алекс. — Мы тут праздновали кое-что. А вы пришли и помешали.

— Все испортили! — прохрипел, кивая, Вандермейер.

Тихон силился понять, что ему нужно сделать или сказать, чтобы убедить этих двоих с милостью отнестись к побежденным. Он не сомневался, что Амантуру и другим, кто с ним, крышка, но, может быть, кого-то не поздно спасти.

— Не надо никого убивать. Остановите… — сказал он.

Ничего не ответив, Вандермейер направился к стрелявшим бойцам. Тихон хотел было последовать за ним, но Алекс остановил его:

— Не беспокойся, Фрицу не интересно терять людей, — и Эджертон последовал за толстяком.

Прошла минута. Выстрелы прекратились. Тихон пополз к валу, чтобы взглянуть на поле боя, но голова закружилась, и он снова лег. Отер лицо снегом. На него никто не обращал внимания. Вооруженные люди все еще оставались на позициях. Среди них были мертвые и раненые, последним помогали дети и женщины. Тихон обратил внимание: их здесь много, детей и женщин. Похоже, что все эти люди — одна большая семья, как и поселенцы Амантура. Они вправе были занять брошенные кем-то владения и защищали это право ценой собственных жизней. Но если все считают себя правыми, кто виноват в той смерти, что разгуливает сейчас по заснеженному полю?

Он не мог найти ответа на этот вопрос. Преодолевая боль в голове, повращал глазами, ища Алекса. Но того поблизости не оказалось. Вместо него снова появился Вандермейер.

— Где Алекс? — спросил Тихон.

— Он у нас профессиональный парламентер. Пока моски не вышибли. Шайзэ! — выругался Вандермейер и показал на вал: — Отправился к твоим на перековоры.

«Если на переговоры, значит, кто-то еще жив!..» — с надеждой подумал Тихон.

Он уловил усталый взгляд Вандермейера. Толстяк, казалось, предался своим мыслям. И, видимо, не сразу понял вопрос, когда Тихона озарила внезапная догадка:

— Вы партизаны?

Вандермейер расхохотался.

— Знала бы моя мутер, что меня будут называть партисаном! Да еще где — в Сибири!

Тихон вглядывался в лица немногих оставшихся в живых поселенцев, когда партизаны под конвоем перевели их за вал. В основном женщины и дети. Было несколько мужчин, однако и те шли с покорностью и хранили тягостное молчание. Тихон искал взглядом Амину и облегченно вздохнул, когда увидел в толпе знакомую фигурку. Девушка шла, склонив голову, не замечая ничего вокруг. Рядом с ней шагал Нусуп. Он, напротив, живо смотрел по сторонам. Заметив Тихона, со злобой плюнул в его сторону.

Амантура среди пленных не оказалось.

Конвоир велел толпе остановиться.

— Всем сидеть! — приказал он.

Пленники опустились на снег.

— Сейчас придет начальство, решат, что с вами делать!

К толпе со стороны поселка приблизились еще трое партизан. Один из них, молодой красивый атлет с торчавшими из-под шапки длинными, немного вьющимися волосами подошел к пленным и, медленно обходя их, всматривался в лица, особенно проявляя интерес к женщинам.

— Баб-то сколько привалило! — ухмыляясь, повернулся он к своим дружкам.

Пройдясь обратно, остановился рядом с Аминой.

— Трудно не обратить внимания на такой цветок! — игриво произнес он и протянул руку девушке. — Иди сюда!

— Я?! — испуганно воскликнула Амина и попятилась, мотнув головой. — Я не пойду!

— Иди же, ну…

Тихон подошел к нему и дернул за плечо.

— Эй, эй! — прозевав его появление, накинулись дружки партизана.

Злотников отвлекся на них и пропустил удар — атлет без церемоний заехал ему в скулу, второй кулак угадил под ребро. Тихон упал в снег.

— Видели, как падает мешок с дерьмом?!