Проклятое наследство - Татьяна Корсакова

Август не ошибся, щенок умел понравиться и юным девицам, и зрелым дамам. Матрене Павловне он точно понравился, потому как и его она заключила в свои хлебосольные объятия, сказала с кокетливой усмешкой:

– Так вот вы какой, оказывается! Признаться, я ожидала увидеть кого-то не столь… – она щелкнула веером, – юного. Но, скажу я вам, так даже интереснее. Ну что же мы стоим тут?! Господа, прошу к столу!

Оказаться за столом рядом с мальчишкой у Августа не вышло, Матрена Павловна посадила Клима по левую руку, на место, которое раньше занимал поверенный, и Викентию Ивановичу это очень не понравилось. Но еще больше ему не понравился тот факт, что по знаку маменьки свободный стул рядом с мальчишкой заняла Натали. Сам же Август уселся напротив. Не получится поговорить со щенком по душам, так хоть понаблюдает, что да как. Никак он не мог взять в толк, что же происходит на самом деле, отчего все семейство Кутасовых, начиная Матреной Павловной и заканчивая Коти, охватило престранное волнение. Даже баронесса фон Дорф выглядела заинтересованной. Впрочем, многое ли можно понять по лицу, почти полностью закрытому маской? Оставалось гадать по глазам, глаза никогда не лгут. Ну, почти никогда.

Вот, к примеру, Михаил, отчество Август благополучно запамятовал, на мальчишку поглядывал с явной неприязнью, складывалось ощущение, что они были знакомы раньше. Всеволод, впрочем, как и Антон Сидорович, к гостю особого интереса не проявил. Антона Сидоровича куда больше занимала еда и выпивка. Анатоль, восседающий справа от супруги, выглядел озабоченным, но природу этой озабоченности Август пока не понимал. Мужа Кутасова в равной мере мог волновать и слишком туго повязанный шейный платок, и появление в поле зрения Матрены Павловны потенциально нового фаворита. Он то нервно теребил салфетку, то любовно оглаживал идеально подстриженные усики.

Серж держался независимо и даже вальяжно, словно бы званый ужин был устроен в его честь. Наверное, сказывалось влияние маменьки, считавшей свое единственное чадо уникальным и с младенчества привившей ему это в равной мере ошибочное и нелепое убеждение.

Лицо господина Шульца прочтению не поддавалось. Августу даже начало казаться, что он так же, как и его хозяйка, носит маску.

Натали Кутасова на гостя, кажется, не обращала никакого внимания, как благовоспитанная барышня, не поднимала взгляда от тарелки. Впрочем, все-таки иногда поднимала, но смотрела при этом все больше на Сержа.

А мальчишка… мальчишка, стервец, чувствовал себя совершенно свободно. Общество его нисколько не смущало, как не смущало и пристальное внимание к собственной персоне. Так все же, что он делает на Стражевом Камне? Нет, что он делает в замке?! Спросить бы напрямую, да теперь, видать, поздно. Раньше надо было спрашивать, без свидетелей. А сейчас только и остается, что ждать, каким боком оно развернется… Хорошо хоть, что мальчишка не бросился к нему на шею с криками – здравствуйте, дорогой дядюшка! Надо предупредить, чтобы и впредь молчал, незачем остальным об этом знать. И без того сердце чуяло – быть беде. Неспроста это все. Ох, неспроста! Может, Матрена Павловна удумала мальчишку женить на Натали, оттого и обхаживает? Жених он завидный, особенно если знать, какое наследство осталось ему после смерти бабки. Узнала? С Матрены Павловны станется, баба она неглупая и хваткая. Опять же, прохвост Пилипейко у нее в услужении, он-то своим долгом считает не только хозяйке служить, но и знать все наперед. Разнюхал?

Вот тут Августа брали большие сомнения. Не стал бы поверенный своими собственными руками копать себе яму. Видно же, что юную Натали он любит со всей доступной его лживой натуре искренностью. Или верность хозяйке сильнее собственных интересов?

Действительность же, увы, оказалась куда неожиданнее и неприятнее. Августу такое даже в дурном сне присниться не могло, хотя он знал толк в дурных снах, а бесконечных кошмаров почти перестал бояться.

– Так это вы тот самый загадочный покупатель? – Ни к чему не обязывающую светскую болтовню неожиданно прервала Коти.

Голос ее вибрировал то ли от волнения, то ли от вечного недовольства судьбой, но на мальчишку она смотрела с улыбкой отвратительно кокетливой. Эх, дурак Антон Сидорович, оттаскал бы разок супругу за косы, глядишь, и норов бы ее улучшился, а то совсем стыд потеряла… Впрочем, не о том сейчас надо думать. Обдумать нужно услышанное. И как можно скорее обдумать.

– Ну отчего же загадочный? – Мальчишка ухмыльнулся и голову склонил этак шутливо-покаянно. – Я ни от кого не прятался.

– Вы-то, Клим Петрович, может, и не прятались, а вот вас от нас прятали. – Коти вперила полный ненависти взгляд в Матрену Павловну, добавила с вызовом: – Что, Матрена, думала за нашими спинами все обстряпать, думала под сурдинку поместье со всеми потрохами продать и со мной не делиться?!

– Почему же только с вами, госпожа Кутасова? – Голос Шульца звучал тихо, а смотрел он не на Коти, а на свою хозяйку. – Хотел бы вам напомнить, что баронесса тоже полновластная наследница и долю свою в этом наследстве имеет.

– Забудешь тут! – Коти зло ткнула локтем в бок задремавшего было супруга. Тот встрепенулся, закивал головой, соглашаясь со всеми сразу. – Налетели, как воронье! Глаз да глаз за вами всеми нужен! Но мир не без добрых людей! Есть еще на свете справедливость!

– Катька, да уймись ты, – сказала Матрена Павловна благодушно. – Ведешь себя как базарная торговка. Право слово, даже неловко за тебя перед Климом Андреевичем. Видите, господин Туманов, – она ласково улыбнулась мальчишке, и на пухлых щеках ее обозначились уютные ямочки, – не получился у меня сюрприз.

– Какой такой сюрприз, тетушка? – опередил Коти Серж.

– Да я тебе не тетушка. Сколько ж можно повторять? – отмахнулась она и тут же желчно добавила: – Ты бы, Катька, научила отпрыска, как надобно вести себя в приличном обществе. Что ж он встревает в беседы взрослых людей?

– Не сметь! – вскинулась Коти. – Не сметь оскорблять моего сына!

– А о каком сюрпризе идет речь? – спросил Шульц, и Август мысленно с ним согласился. Ему тоже было интересно. Вот только чуяло сердце, сюрприз окажется не из приятных.

– Да теперь уже и не выйдет ничего. – Матрена Павловна вздохнула так горестно и так искренне, что Август почти поверил в чистоту ее помыслов. – Мы же этот дом растреклятый, – она постучала указательным пальцем по столешнице, – сколько лет все никак не продадим! Нет промеж нас согласия, понимаешь ли! А тут такой случай представился – покупатель нашелся! – Она по-свойски подмигнула мальчишке. – Грех было не воспользоваться. Я бы поместье продала, а деньги бы поделила. По-честному, – добавила многозначительно.

– Знаем мы твое «по-честному», – снова вскинулась Коти. – Загребла бы себе все, а нам бы пару костей кинула. А может, и костей бы пожалела.

– Ты, Катька, поговори, так господин Туманов послушает-послушает да и откажется от покупки. Потому что с одной разумной женщиной дела вести куда приятнее, чем с одной разумной и двумя… – Речь свою Матрена Павловна не закончила, но и без того стало ясно, на что намекает.