Запрет на чувства - Валентина Кострова

— А чем занимаются молодожены в медовый месяц, Лея? А? — коварно ухмыляется, глаза искрятся и смеются. — У тебя четыре дня, чтобы собраться на отдых, женушка. Сегодня Фарук тебя отвезет домой.

— А ты? — против воли в голосе прорезаются ревнивые нотки. Черные брови удивленно приподнимаются, губы растягиваются в улыбку, но пытается ее скрыть. Я жду ответ на вопрос, но Каан застегивает пиджак и с усмешкой покидает кабинет. Вот козел.

* * *

Дома никого не оказалось. Эльван уехала с подружками куда-то в гости. Валиде я не видела и видеть не хочу. Отказавшись ужинать, потому что мне неуютно в этом доме без Каана, я переодеваюсь в домашний костюм, беру ноутбук и заползаю на кровать. Против воли смотрю на время. Половина девятого. Не буду следить, когда придет Каан, мне должно быть все равно. Должно быть… И все же в течение двух с половиной часов, пока шел какой-то нудный сериал, иногда посматривала на время. В одиннадцать вечера дверь спальни открывается, заходит Каан.

— Ты не спишь? — сразу же улыбается в свои тридцать два зуба, снимает пиджак, вешает его на кресло. — Меня ждешь?

— С какой стати! — фыркаю, захлопываю крышку ноутбука и без воодушевления смотрю на софу. Не хочу на ней засыпать, даже зная, что меня потом перенесут. Я уже нагрела себе местечко, мне тепло под одеялом.

— Я тоже думаю, что пора закругляться с этой демонстрацией своего упрямство. Оценил, принял к сведенью. — присаживается на кровать, снимает обувь. Я принюхиваюсь и мне кажется, что от него пахнет женскими духами.

— Ты был у любовницы?

— Я? — оглядывается через плечо, черные брови взлетают вверх. — Ревнуешь?

— Ты слишком самоуверен! — ставлю ноутбук на тумбочку, встаю с кровати, намереваясь укрыться на время в ванной, почему-то щеки горят, а футболка, обтягивающая спину Каана, притягивает взгляд. Между кроватью и комодом мне казалось много места, сейчас я тоже так думаю, несмотря на то, что половину прохода занимают ноги Каана. Переступаю одну ногу, хватает меня за руку и дергает на себя. От неожиданности наваливаюсь на него, Каан падает на спину, увлекая меня за собой. Смотрим друг другу в глаза, я лежу на его груди и под моей ладонью бьется его сердце. Ровно, без волнений. Губы начинают гореть, когда его глаза останавливаются на них.

— Ты очень красивая, мави, — хрипит Каан, его взгляд темнеет, ласкает мое лицо. Он смотрит на меня так…словно я его ценное сокровище: с восторгом, с восхищением, с желанием.

— Отпусти меня… — хочется грозно прошипеть, а получается как-то вяленько и неубедительно. Отрицательно качает головой, его рука со спины смещается на затылок, пальцы зарываются в волосы.

— Упрямица. Почему бы тебе не признаться себе, что ты испытываешь ко мне влечение, как и я к тебе? Это бы упростило нашу совместную жизнь.

— Потому что нет никакого влечения. Лично с моей стороны. Что касается тебя, то это твои проблемы, а не мои, — тихо, но уверенно произношу, пытаясь подняться. Каан не думает меня отпускать. Без спроса переворачивает меня на спину, сам нависает надо мной. Глаза с лица смещаются вниз, к груди, потом медленно возвращаются к лицу. Он опирается на один локоть, второй рукой осторожно проводит по щеке. Отворачиваю лицо в сторону, его дыхание опаляет. Он настолько близко, что я начинаю задыхаться от его запаха, от него самого, от того, что сейчас происходит. Мысленно кричу «нет», а где-то в глубине подсознания что-то кричит во мне «да». И когда Каан оказывается между моих ног, прижимается бедрами к моим бедрам, я крепко зажмуриваю глаза от предательства своего тела. Оно бесстыдно льнет к нему. Его губы касаются моей шеи, из груди вырывается стон. Стон, который должен быть заглушен. Кожа, где касаются его губы, горит, пылает, сгорает. У меня происходит какое-то раздвоение личности: одна нашептывает мне отдаться ему прямо сейчас, вторая укоризненно напоминает мне, как я здесь оказалась. Какое я бы приняла решение, не знаю.

— Каан! — раздается в дверях противный голос Валиде. Но именно сейчас я даже рада, что она ворвалась без стука. По лицу Каана как раз можно понять, что он думает, по поводу внезапного появления тетушки. Он ее сейчас просто убьет. Его лицо ожесточается, губы сжимаются, а в глазах мечутся громы и молнии. Приподнимается, я торопливо откатываюсь от него, прячу от Валиде глаза, спешу укрыться в ванной. Закрыв дверь, прислоняюсь к ней спиной, прислушиваюсь к тихим голосам. Каан не орет. Через какое-то время дверь спальни тихо закрывается. Я осторожно выглядываю, понимаю, что никого в комнате нет. Облегченно выдыхаю. Нужно умыться, охладить лицо. Потом лечь на софу и уснуть до того, как вернется муж и возобновит перерванное занятие. Я на такое развитие сюжета не подписывалась.



— Зачем нам двоим такой огромный дом? Могли бы и в отеле пожить, — кидаю на диван широкополую шляпу, оборачиваюсь к Каану. Он улыбается, останавливается напротив меня, засунув руки в карманы светлых брюк.

— Я не люблю толпу. Меня можно назвать социофобом. После смерти родителей мне бы уединиться, пережить потерю, но вместо этого меня дергали со всех сторон. Родственники делили не только опеку надо мной, но и делили акции холдинга. Любитель тишины вынужден постоянно находится на всеобщем обозрении, контактироваться с людьми и изображать заинтересованность. Поэтому, когда у меня выдается возможность побыть в одиночестве, я стараюсь снять дом, свести к минимуму контакты с людьми.

— Так может мне уехать? Оставить тебя одного.

— Ты утрируешь. В доме три спальни, если я вдруг передумаю спать с тобой в одной кровати, уйду просто в другую комнату.

— Так чего ждать этого момента, давай сразу определим в какой комнате будешь ты, в какой я.

— А в третьей будем встречаться для более тесного знакомства. Я подумаю над этим. Если ты не против, пойду приму душ с дороги. — качаю головой, Каан хмыкает, направляется к лестнице.

Две недели. Алекс на эту новость отреагировал выразительным молчанием. Мы взрослые люди, понимаем, что может случиться между мужчиной и женщиной, живя под одной крышей на берегу океана. Я все еще помню горячее дыхание Каана у себя на лице, жар внизу живота. И кто знает, до чего бы мы дошли, не зайдя к нам в комнату Валиде. Причину ее внезапного вторжения в спальню не уточняла, но после этого момента она покинула дом. Каан сказал, что тетушка уехала навестить родню в Бодруме. Эльван отсутствию матери обрадовалась, сразу же зачастила в гости к подругам. Пару раз не приходила ночевать домой. Сдается мне, что «подруга», у которой она оставалась на ночь, имеет карие глаза и определенные виды на Эльван. Каан либо был уверен в своей сестре, в ее несокрушимой верности чести, либо держал «подружку» за ценное место, таким образом контролируя все порывы и мотивы. А может ему было плевать на поведение сестры, и никто не охранял девичью честь. Я с этим вопросом не лезла в чужой монастырь. Не моя родственница. Больше ничего интересного до отъезда не произошло. Я по-прежнему засыпала на софе, просыпалась в кровати, но об этом ни разу не заговаривала с мужем.