Поцелуй отложенной смерти - Дарья Кожевникова

– Ясно. Не заводись, – Лиза погладила этого мятежника по щеке. – И вовсе я тобой не командую, просто хочу помочь.

– Я понимаю. Прости, – он взял ее за руку, задержал, накрыв второй ладонью. – Хороший ты человек, Лизонька. Прямо скажем, что мне повезло встретить такую, как ты.

– Я тоже о нашей встрече не жалею, – честно сказала Лиза.

Поколебавшись, все-таки наклонилась и чмокнула его в щеку – в конце концов, могла она себе позволить такую мелочь, пользуясь случаем? Но она никак не ожидала, что Ярослав, придержав ее за руку, вдруг заглянет ей в глаза. И что, даже несмотря на свое состояние, все-таки сумеет прочесть в них то, в чем Лиза вряд ли решилась бы признаться ему на словах. А может, она все усложняла и Ярик, как тогда, в первый раз, просто поддался минутной слабости?

Она не стала заморачивать себе голову этими тонкостями, а просто откликнулась на его немой вопрос, позволив ему поцеловать себя совсем не по-дружески. Просто потому, что она тоже этого хотела.

Утро Лиза встретила в своей постели не одна – Ярослав так и остался у нее. Но утром Лизу разбудило не осознание жизненных перемен и не поцелуй любимого мужчины – нет, их обоих с Ярославом разбудил многократно прозвучавший дверной звонок.

– Кто это может быть?! – Ярослав вскочил как по тревоге. Невольно поморщился, коснувшись рукой головы, сегодня вдвойне протестующей против вчерашних побоев и алкоголя. Но тут же твердо распорядился: – Ты сиди пока здесь! Я сам открою.

– Не открывай! – приглушенно вскрикнула Лиза, все-таки поспешившая за ним в прихожку и уловившая за дверью детский рев. Но поздно! С той стороны успели услышать возню за дверью, и звонки сменились настойчивым стуком, а потом и призывом:

– Лиза, открой, пожалуйста! Я знаю, что ты дома!

– Да гантель тебе в сумочку! – отстранив Ярослава, Лиза сама распахнула дверь. Безнадежно воззрилась на соседку Верочку, одетую к выходу, с какими-то папками в одной руке, с объемистой сумкой в другой и с ревущим младенцем под мышкой. – Что, опять? Верка, побойся бога, сегодня же выходной!

– Вот именно! – почти слезно согласилась соседка. – Так что документы я еще вчера должна была сдать! Шеф меня убьет, если я и сегодня этого не сделаю! По электронке никак. Так что… Лиза, ну на пару часиков всего! Выручай, я тебя умоляю! В конце концов, и ты когда-нибудь тоже родишь, сочтемся!

– Спасибо, утешила! – проворчала Лиза. Но все же протянула руки к ее сыну Даньке, исходящему на рев. – Вот не корысти ради, а только из сочувствия к твоему трудному положению!

– Спасибо, Лизок! – отдав ребенка и сумку с его «приданым», Вера тут же зацокала каблучками вниз по лестнице.

Лиза печально поглядела ей вслед, заведомо зная, что парой часиков дело не обойдется. Но Вера жила одна, и ей некому было помочь, ни физически, ни материально, из-за чего молодая мама и вынуждена была работать, хотя ребенку едва исполнился год. В основном на удаленке, но иногда бывали ситуации типа сегодняшней, когда требовалось и ее личное присутствие. А «пару часиков» в их городе способна была занять только дорога.

– Ну что ты вопишь, детеныш? – обратилась она к Даньке, стараясь подавить в себе раздражение испорченным днем.

– Давай сумку, – Ярослав избавил Лизу от той части ее груза, которая как раз вела себя очень пристойно. Потом воззрился на Даньку. – А с ним что нам делать?

– Терпеть это маленькое исчадие ада, пока его мама за ним не придет, – недовольно проворчала Лиза. – Попутно предлагать ему все, что на глаза попадется, – авось, чем-то заинтересуется и ненадолго заткнется.

Из сумки, среди бутылочек и памперсов, торчала игрушка. Ярослав вытащил ее, потряс перед Данькой. Но тот продолжал орать, жмурясь от усердия, так что вообще ничего не видел перед собой. То ли не выспался, то ли ему мамина нервозность передалась…

– Великие боги, да что тут у вас творится? – послышался мученический голос из большой комнаты.

– Да вот, форточку на ночь не закрыли, аист в нее залетел! – прорычала Лиза, глядя на заспанную смоляковскую физиономию. – Простите, что разбудили вашу светлость!

– Да, перебрал я вчера, – Смоляков со вздохом разворошил свои короткие волосы, подергал себя за золотое колечко в ухе. – Но бывало и хуже… А с корешем что? – переключил он свое внимание на Даньку. – Что он у вас так орет-то?

– Это ты у него спроси, – прошипела Лиза, пытаясь укачать судорожно сопротивляющееся тельце.

– Вот блин! – Смоляков усмехнулся, вызвав у Лизы огромное желание отвесить ему затрещину сразу за все «прелести» этого утра, а заодно и за вчерашнее тоже. – Что тут спрашивать-то? А ну дайте сюда человека!

– Человека… – ворчливо повторила Лиза, тем не менее охотно и быстро – а вдруг передумает? – передавая Смолякову младенца. – Порядочные люди себя так не ведут.

– Сейчас мы ему об этом расскажем, – Смоляков направился с орущим ребенком в ванную.

Лиза торопливо шагнула туда за ним, не зная, что он собирается сделать. С опаской понаблюдала за тем, как Борька свободной рукой открывает кран и регулирует воду.

– Не дрейфь, Лизок! – он подмигнул ей в своей обычной манере.

А потом, набрав воды в руку, быстро умыл орущего младенца. Раз, другой. Данька тут же заглох от возмущения и неожиданности.

Вздохнул поглубже, явно собираясь задать концерт пуще прежнего. Но тут Смоляков, пользуясь тем, что вредный детеныш ненадолго открыл свои зажмуренные ревом глаза, развернул его к себе лицом и с идиотским смехом продемонстрировал ему свою белоснежную улыбку во все тридцать два зуба.

Пауза с Данькиной стороны затянулась, перерождаясь в долгожданную тишину.

Боясь в это поверить, Лиза наблюдала, как Смоляков вертит ребенка, сопровождая эти действия нарочито-радостными детскими прибаутками. И как Данька, вначале взиравший на все это очень сурово, постепенно сменяет гнев на милость. Потом эта парочка вприскочку направилась в сторону кухни, откуда прозвучал вопрос:

– А вы парня кормили? Что-то он слишком жадно по сторонам озирается.

– Понятия не имею. Нам его только что принесли, моя соседка по подъезду. А вот что она с ним, уработавшаяся, успела или не успела сделать, о том история умалчивает, – Лиза принялась вытаскивать на свет из сумки детскую провизию.

– Во как оживился! – обрадовался за Даньку Смоляков. – Ну накормить-то его сумеете? А я пока в ванную, потом вас сменю.

– Давай-давай, – ворчливо напутствовала его Лиза. – А то, может, ребенок вовсе и не есть захотел, а просто решил закусить после твоего перегара.

Тем не менее, Смолякова было за что благодарить. Ведь накормить младенца оказалось гораздо легче, чем успокоить. Он так охотно пил чай и ел свою кашу, что Лиза только успевала ложку ему ко рту подносить. Но при этом все же исхитрялась украдкой бросать быстрые взгляды на Ярослава, гадая, отчего он, с нарочитым старанием взявшийся готовить завтрак уже для взрослых, тщательно отводит от нее глаза. Если это ей, конечно, не кажется…