Поцелуй отложенной смерти - Дарья Кожевникова

– Вот вы где! А Даньку куда задевали? – внезапно прозвучал над Лизой бодрый Верочкин голос, вклиниваясь в мрачный поток ее мыслей.

– Вон там он, на качелях! – отвечая, Лиза мельком взглянула на солнце. Судя по его местоположению, в обещанные два часа Верочка даже близко не вписалась. Но сегодня благодаря смоляковской помощи это время пролетело как-то легче и незаметнее, чем обычно. – Ну как ты? Все успела сделать?

– Да, слава богу! А то еще бы день – и… – облегченно вздохнув, Верочка улыбнулась. – Пойду, освобожу вашего приятеля! Спасибо за все!

– Не за что! – вполне искренне ответила Лиза, провожая Верочку взглядом.

Она рассчитывала, что та сейчас заберет сына, а Ярослав вернется сюда и они, все трое, смогут предаться так необходимому им всем отдыху. Либо прямо тут, на берегу, либо вернувшись домой. Но Вера с Ярославом застыли возле качелей, о чем-то вдруг начав болтать. Пять минут… Десять…

Ярослав продолжал машинально приводить качели в движение, но смотрел теперь не на пацана, а исключительно на свою собеседницу. А Лиза – на них обоих! Долго ли они еще там? И на какую тему так зацепились???

– Лизок, водички не хочешь? – Смоляков, про которого она напрочь забыла, сам напомнил ей о себе, налив в стакан минералки. И себе, и ей тоже.

Первым Лизиным побуждением было в порыве чувств выплеснуть прямо на Борьку протянутый ей стакан, но она сумела себя обуздать, понимая, как нелепа и неоправданна эта ее вспышка. Раздражения или ревности – неважно. Главное, что это чувство жалило не хуже осы.

Пытаясь с ним справиться, Лиза осушила сразу полстакана одним глотком. Буркнула:

– Спасибо!

– На здоровье, Лизок! – тон, каким он это произнес, показался Лизе не совсем обычным, и она вскинула на Смолякова глаза, намереваясь выяснить, что вдруг не так с его стороны. А если потребуется, то и укорот ему дать! Но он уже успел подняться и принялся собирать в пакет Данькины вещи, разбросанные по всем трем лежакам. А тут и пресловутая парочка, с Данькой в придачу, наконец-то двинулась к ним.

Нагулявшийся и укачанный, детеныш теперь мирно сидел у Ярослава на руках, что тоже не оставило Лизу равнодушной. Но еще тошнее ей стало, когда Ярик сказал, забирая детские вещи:

– Я провожу Веру, помогу ей все донести.

– Конечно, – кивнула Лиза, демонстративно вытягиваясь на солнышке и прикрывая лицо своей летней шляпкой. Потому что больше не в состоянии была притворяться спокойной, но и показывать этим троим – Смолякову, Ярику и Верке, – что сейчас творится в ее душе, тоже не хотела.

Как бы Ярослав к ней ни относился и что бы там ни было, она не станет ему навязываться! И уж бегать за ним тем более не будет! Ведь она в своей жизни уже получала уроки, из которых следовало, что не все в этом мире так последовательно и незыблемо, как кажется вначале!

– Лизок! – окликнул ее Смоляков под удаляющиеся шаги вновь о чем-то разговорившейся парочки. – А я, пожалуй, рискну искупаться! Ты со мной не хочешь?

– Нет. Иди сам, – коротко выдохнула Лиза, пытаясь обуздать свое взбудораженное дыхание.

И в самом деле, оставить ее сейчас в покое – это лучшее, что он мог! Чтобы у нее было время действительно прийти в себя, а не создавать такую видимость.

Стало даже как-то легче, когда он ушел, напоминая теперь о себе лишь всплесками воды в отдалении. Но легче стало только физически, от временно отпавшей необходимости себя контролировать.

На душе же было гадко и холодно от того, что ею, похоже, лишь воспользовались в трудную минуту… впрочем, не сама ли она была на это согласна?

«Так что нечего тут раскисать, – сказала она сама себе, – бывали ситуации и похуже этой!» С Никитой, любимым человеком, едва не ставшим ей мужем.

Отвлекаясь от мыслей о Ярославе, Лиза вспомнила последнюю встречу со своим бывшим, где-то пару недель назад. Жили они в одном районе, так что встречались не так уж и редко, хоть ты квартиру меняй! Но Лизе ее жилплощадь была слишком дорога, чтобы от нее отказываться за здорово живешь, вот она и продолжала терпеть эти стычки с бывшим возлюбленным.

Все у них с Никитой было кончено, и никакого возврата к прежним отношениям даже быть не могло, но почему-то при каждой новой случайной встрече они не могли, как цивилизованные люди, просто разойтись, каждый в свою сторону.

Начинал обычно Никитос, а Лиза уже просто подхватывала ниточку скандала, вспыхивая от возмущения. После каждой такой встречи торжественно обещая себе, что больше не будет поддаваться на Никитины провокации, но срываясь вновь и вновь. Потому что кому как, а ей было непросто сносить всенародные подколки своего бывшего, встречавшегося ей обычно в компании с друзьями. Всякие идиотские плоские шуточки и прохаживания на тему того, что после расставания с ним она так и не смогла наладить свою личную жизнь…

Как будто она вообще собиралась это делать!!! Да даже не пыталась, после того как обожглась на Никитушке, своими же руками все разбившем в прах, а теперь активно работающем языком.

Возможно, он никак не мог уняться тоже не без причины, а до сих пор досадуя на то, что у них с Лизой не сложилась совместная жизнь, но легче ей от этого не становилось. И, в очередной раз заметив его в городе, когда уже поздно было куда-либо свернуть, она тут же забывала все свои клятвы о том, что будет его игнорировать, а вместо этого вся внутренне подбиралась, заранее принимая оборонительную позицию. Потому что уже знала, что просто так мимо нее он не пройдет.

Наверное, Лиза и Смолякова невзлюбила с первых же дней не в последнюю очередь потому, что он напоминал ей Никиту этой своей неспособностью промолчать каждый раз, как только их сталкивали обстоятельства. Но теперь, надо признать, от Смолякова была еще и хоть какая-то польза.

Лиза попыталась сосредоточиться на последних добытых им сведениях… не получилось. Слишком муторно было на душе. И, наверное, поэтому на память вдруг пришли не полученные новости про Лужайкина, а слова все того же Смолякова про тонкий расчет Устиньи Павловны, подарившей ей дорогущие серьги. И про то, что таким образом женщина пыталась связать вместе Лизу и Ярослава.

Сейчас подобное предположение заставило Лизу лишь горько усмехнуться.

Как бы ни сложились обстоятельства, а Устинья Павловна не взяла в расчет того, насколько мало Ярослав дорожит семейной коллекцией. А вот если он даже не знал, а хотя бы догадывался о намерениях своей бабушки относительно них двоих… эта мысль кольнула Лизу весьма и весьма болезненно!

Ведь теперь, после того как ей открылись некоторые подробности отношений внука и бабушки, она вдруг осознала, что у Ярика затея Устиньи Павловны была способна вызвать в первую очередь лишь протест. Так не потому ли, протрезвев после вчерашнего, он сегодня так демонстративно ушел с пляжа в Веркиной компании?!

Лиза резко села, сбросив шляпку с лица. Бросила взгляд на балконы их дома, отсюда видные как на ладони. Но рассмотреть, что творится на уровне пятого этажа, так и не успела, потому что весь обзор перекрыл собой Смоляков, мокрый и жизнерадостный, отчего Лизе в очередной раз захотелось треснуть его покрепче.