Дело о светящихся пальцах - Эрл Стенли Гарднер

– О! – вскрикнула она, в ее голосе смешались удивление ииспуг, и она поспешила захлопнуть дверь.

Мейсон плечом не дал ей сделать это.

– Учтите, я закричу, – предупредила она.

– Это вам ни к чему.

– И вам это тоже ни к чему, – сердито возразила она.

– Давайте не будем ссориться, – примирительно заметилМейсон, – я хотел бы переговорить о женщине, она только что здесь была, о той,что из квартиры 2-А.

– Я ничего о ней не знаю, я лишь видела сегодня вечероммолодую женщину с парой чемоданов. Я с ней незнакома.

– Могли бы придумать что-нибудь получше. Ладно, поговорим оНатане Бейне. Эта фамилия о чем-то вам говорит?

– Конечно нет.

– Его вы, значит, тоже не знаете, – сообщил Мейсон. – Таквот, Натан Бейн немного задерживается с приездом в Новый Орлеан. Теперь, есливы хотели бы…

– Вы что, стараетесь меня запугать? – Она насмешливовскинула подбородок.

– Просто планы Натана Бейна очень скоро изменятся.

– Не знаю никакого Натана Брейма…

– Бейн, – поправил адвокат.

– Хорошо, Бейн, или Брейм, или как пожелаете величать его. Яне знаю его и…

– Никогда с ним не встречались?

– Конечно нет. Слушайте, если вы не уберетесь, я начну зватьполицию.

Она подождала несколько секунд и двинулась к окну,выходящему во внутренний дворик.

– А что, у вас нет телефона? – спросил Мейсон.

– Мне он не нужен. Я покажу вам, как быстро полиция…

Мейсон подождал, когда она уже была почти у окна, и неторопясь произнес:

– Смерть Элизабет Бейн, видимо, задержит…

– Что вы там мелете? – В смятении она остановилась.

– Тогда я извещаю вас о смерти Элизабет Бейн.

Она повернулась к нему, выпрямилась и, словно безмолвнаястатуя, не отрывая взгляда, смотрела на него.

– Что вы городите? – повторила она.

– Хочу сообщить вам некоторую информацию, имеющую для васявную ценность.

– Кто эта Элизабет Бейн? – Она взяла себя в руки.

– Она жена Натана Бейна, или, скорее, была его женой.

– Может быть, вы все-таки представитесь?

– Моя фамилия – Мейсон.

– И вы некоторым образом связаны с полицией?

– Нет, я адвокат.

– А почему вы появляетесь здесь и рассказываете мне все это,мистер Мейсон?

– Потому, – ответил он, – что я хотел бы выяснить, знали ливы уже о смерти миссис Бейн.

– Мистер Мейсон, вы определенно с кем-то меня спутали.

Она направилась к большому, покрытому шерстяной тканьюкреслу, оперлась рукой на спинку, не заботясь запахнуть пеньюар.

– Как это случилось, эта смерть миссис Брейм?

– Назвать Бейна Бреймом один раз – это была удачная находка,– усмехнулся Мейсон. – Второй раз – уже избито. Ее отравили.

– О боже мой! – вскрикнула она, и ее ноги, подкосившись,уперлись в кресло. – Вы сказали, она… ее отравили?

– Да.

– Это были… снотворные таблетки… самоубийство?

– Нет.

– О!

– Однако, – продолжил Мейсон, повернувшись к двери, – посколькувы не знакомы с четой Бейн, все это не представляет для вас никакого интереса.

– Подождите, – резко остановила она его.

Мейсон помолчал.

– Кто дал ей… как это случилось?

– О, вам-то что за дело? Вы их не знаете, помните, что высказали?

– Я… я просто… Ладно, ваша взяла. Что вы хотите? Что вамнужно? Что вам угодно?

– Выглядите вы вполне взрослой, – заметил адвокат. – Яподумал, может быть, вы и действовать будете по-взрослому?

– Что вам угодно?

– Информацию.

– Какую информацию?

– Всю, что у вас имеется.

– Предположим, что я не дам.

– Это ваше право.

– А вы адвокат?

Мейсон кивнул утвердительно.

– О’кей, присаживайтесь, – пригласила она. – Я угощу васвиски.

Мейсон уселся в кресло. Она прошла к шкафу, открыла его ивзяла бутылку виски, щедро наполнила два стакана, плеснула содовой и сказала:

– Надеюсь, вам нравится виски с содовой. Другого у меня нет.

– То, что нужно, – сказал адвокат.

Она передала ему стакан, села на стул, пеньюар мягко очертилфигуру, которая на конкурсе красоты, несомненно, выиграла бы первую премию.

– Чем быстрее вы начнете, – начал Мейсон, поглаживая стакан,– тем быстрее все это закончится.

– Хорошо, – ответила она. – Скрывать мне нечего. Я знаюНатана Бейна.

Мейсон сделал глоток.

– Познакомилась я с ним на одной конференции полгода назад,– она осторожно подбирала слова. – На конференции кинопродюсеров. У него былихорошие манеры, и денег он не считал.

– А вы такого и искали? – спросил в лоб адвокат.

– Хорошо, – она кашлянула, – считайте, что я вам и этосказала.

Девушка отпила два больших глотка, посмотрела ему в глаза ипродолжила:

– Вы только не думайте, что я только и делаю, что гоняюсь затолстосумами. Во взрослую жизнь я вступила доверчивой дурочкой и верила всему,что мне говорили. Главное, мне всегда нравились солидные, уверенные в себемужчины с хорошими манерами. Несколько раз я ошибалась, и поверьте, такиеошибки женщины переносят гораздо тяжелее, чем вы, мужчины. С семнадцати лет ясама зарабатывала себе на жизнь, работала много и честно и все верила, чтопридет он, настоящий, оценит и полюбит меня. И ничего от своейсамостоятельности я не выиграла. А потом поумнела. Поумнела, когда увидела, какживут некоторые другие девушки. Я работала за гроши, а они раскатывали вшикарных лимузинах с шоферами, закутанные в дорогие меха, беззаботные ивыхоленные, а с ними богатые олухи, которые потеряли счет своим долларам. Ноглавное, эти олухи действительно думают, что мы к ним липнем, как на сахар, ана самом деле они липнут к нам, потому что они всего лишь прокисший соус.

Мейсон широко улыбнулся и сказал: