Разбитая наковальня - Данила Ромах

мои – тем более. Быть может, и домой они уже вернулись…

– А отец?

– Отец ждёт нас, – искренней тоскою вздрогнул голос Игны. – Я знаю, как тяжело он вздыхает по вечерам, как мокры глаза под седыми бровями. Но он ждёт и, поверь мне, дождётся.

– Снова верю, – чуть улыбнулся Бузула уголками губ.

Достигнув места, быстро развели товарищи костёр. Пока грыз огонь угли да сухие ветки, двое ковёр достали, расстелили по траве, уселись и принялись Хиду ждать, прислушиваясь к лесу. Научил охотник кузнеца ловить кратчайшие звуки, что нёс ветер, и тут же читать, как книгу: где хищник ступит, где птенец матерь свою приветствует, где роются букашки.

– Что до уха твоего доходит? – поинтересовался Бузула.

Совсем освободилась мастерица от раздумий разных. Дыханье держала ровное, пальцами земли коснулась, чтоб дрожание её не упустить.

– Я речку слышу, – прошептала Игна, – недалеко, совсем близко, мы там бывали. Шана, – так звали угрюмого рыболова, – держит удочку, что-то насвистывает, рыбу пугает. На юг от него идут, чуть пьяные, Галау с Луху.

– Всё шляются братья-бездельники! – возмутился Бузула.

– Не говори так: они работящие, хоть и не без норова.

– Хорошо. А дальше?

– Совсем чаща, туда ходил бы только ты, и то днём. Стена деревьев, листья покидают родные ветви, чувствуя приближение осени. Кто-то тушит костёр и скрывается под вуалью скорой ночи. Дикий зверь – большой, свирепый – прячется под сырым камнем, готовится к голодному сну. Птица всякая не поёт. Слушает меня в ответ.

– Что может она слышать в своих владениях?

– Хищника? Другого охотника? – предположила Игна.

– Но хищник прячется, а на охоту даже я под вечер бы не вышел. Что ещё ты слышишь?

Она повернулась ухом к Валюдэ и вновь затаила дыхание.

– Хиду идёт: его протез скрипит по дороге, поднимая пыль, в чайничке вода ходит. В деревне…

– Нет-нет, в деревне одни лишь говоры да слухи, ты их слышишь каждый день. Лучше вернись к лесу.

– Хорошо, – она вновь повернулась к деревьям. – Шана подбирает сети, он явно недоволен уловом.

– Знакомо, – ухмыльнулся охотник.

– Но остальное… Всё рядом тихо стало.

Целиком затаился лес: ни писка, ни треска, ни шелеста. Даже ветер медленно утихал, успокаивая листья. Нет в мире такой силы, что способна природу напугать, но всё дикое и человеку неподвластное будто тоже прислушалось. Но к чему?

– Ну что, заждались? – вопрос Хиду был подобен раскату грома. Игна чуть дёрнулась.

Потёр руки Бузула, достал из наплечной сумки щедрое угощение: вяленое мясо в рисовых лепёшках, чуть сверху травами ароматными присыпанных, чтоб вкусу добавить да запах подчеркнуть. Хоть в кухари Бузула не годился, но стряпать чего вкусного и сытного всегда мог – таков удел охотника.

С едою и чаем приходит и пища для ума, а умным следует делиться. Смеху встала гора, тоски – лишь щепотка. Обсуждали трое товарищей и былое, и нынешнее. Коснулась неосторожно мастерица темы своего обучения и тут же обожглась.

– Скоро отправлю тебя домой, – не сменяя радостного тона, признался Хиду. – Ты, конечно, помощница хорошая и кузнец из тебя толковый, да только…

Игна, подняв брови, чуть подпрыгнула на месте. Такая новость ей была как молния посредь чистого неба.

– Неужто ты меня выгоняешь?! – выпалила она.

– Считай, как хочешь. – Веткой Хиду ковырял угольки. – Мне попросту нечему более тебя учить.

– Ни одного секрета не оставил? Ни одной тайны власти над металлом? – сощурилась мастерица, выглядывая тень лжи иль попуправды средь старческих морщин.

– Не глупи. Сколько ты здесь лет? Пять? Десять? Да я бы за такой срок и свинью к наковальне приучил! – Он рассмеялся. – А честным быть с тобою я решил, как только ты поленом тем мне чуть мастерскую не снесла!

Мастер улыбнулся ученице, но не получил хоть радостного взгляда в ответ. Лишь глубокая печаль тянулась в глазах зелёных. Бузула, что сидел рядом, совсем поник. «Это, должно быть, последний из наших вечеров», – подумали все трое.

– Прости, если что не так сказал, дылда, – вернулся Хиду к углям, – я, пока Лаи про караваны не узнает, совсем не хотел об этом говорить.

– …И просветить на месте, – тихо, с нотой обиды продолжила Игна. – Я поняла. Ты прав, старик, – меня семья ждёт. Просто за время здесь я…

– Давайте не сгущать, прошу! – приободрившись, перебил Бузула. – Пусть хоть это и будет наш последний выход, будет он лучше всякого прочего!.. – Он быстро поднял в памяти одно своё великое впечатление. – Покажите тот трюк, пожалуйста!

Хиду с Игной переглянулись.

– «Трюк»? – старый мастер приподнял бровь.

– Ну, магию!

– «Магию»?! – Поредевшие волосы Хиду встали дыбом. – Это – сила человечества, невежда ты пустоголовый! – не было в его словах ни презрения, ни злобы, а одно ликование.

– Покажем, мастер! – кивнула девушка.

Достал Хиду шарик металлический, как тот, что носила с собою Игна, в зубах зажал, пуская искорки. Уселись владыки Драконьей Гибели супротив друг друга, огня не боясь, руки чрез пламени языки вытянули. Хлопнули ладонями левыми, потом – правыми, сначала медленно, а после, чуть мощи пуская в мышцы и кости свои, наращивали темп. То, что случайному зрителю показалось бы неуместной детской забавой, было одной из лучших тренировок для оттачивания скорости движения и реакции. Гром вскипал меж ладоней, напоказ выставляя несравненную силу. То был звук далёкий, древний, как само знание о человечьей способности. Яркие вспышки друг за другом освещали последний вечер Игны Стук в деревне Валюдэ. Молодой охотник по окончании представления поднял аплодисменты.

– Потрясающе! – он весь сиял не хуже мастерских рук. – А меня научите?

Хиду рассмеялся громко и звонко, счастливо, как юноша от доброй вести.

– Нет, – ответил холодно мастер. – Ты работаешь клинком и луком, живёшь дураком, а иногда – убийцей. Такому я свое дело не доверю.

– Если бы он того бандита не убил, то меня бы здесь с вами не было! – вступилась мастерица.

– Послушай, Игна. Я Бузула ни в чём не обвиняю. Я знаю множество историй, где убийство было необходимо, и понимаю, что иногда отнять жизнь – это другую жизнь спасти…

– Но… – помогла Игна связать прописную истину и старческую чушь, что уже скопилась на языке мастера.

– …Но техника эта в руках гневных страшна и разрушительна, детвора.

Молодежь затихла в ожидании длинного урока нраву. Игна была готова показательно зевнуть, но в тишине момента не нашла. Хиду снисходительно посмотрел на двоих:

– Чего, ждали долгую лекцию? Шиш.

– Что в руках мастера – инструмент, то в руках воина – оружие, – крепкую мысль озвучила девушка.

– Редко да метко умные вещи говоришь! – похвалил наставник Игну. – Старайся делать так почаще: тебе к лицу.

Слух подвёл Игну: