Пожизненный срок - Лиза Марклунд

— Нина, — прошептала она, обвив ее руками и продолжая раскачиваться. — Как хорошо, что ты пришла меня навестить! Что ты здесь делаешь?

Нина осторожно высвободилась из объятий Юлии и испытующе посмотрела ей в лицо. Глаза Юлии покраснели, на щеках выступила сыпь, но улыбка была искренней и приветливой, лицо стало бодрым и энергичным.

— Я хотела узнать, как твои дела, — ответила Нина. — Так как ты себя чувствуешь?

Юлия пожала плечами, скользнула мимо Нины, спрыгнула со стола, подбежала к двери и положила на нее ладони. Потом снова вернулась к столу, села на него, встала, пересела на топчан.

— Юлия, — сказала Нина, — я слышала, что ты уволилась. Почему?

Юлия удивленно посмотрела на подругу, потом принялась грызть ногти, оглядывая камеру.

— Мне нужно купить моющую жидкость, — сказала она. — У меня кончился порошок. Есть бруски мыла, но они плохо растворяются в воде…

Нина ощутила ком в горле, ей стало трудно дышать.

— Как ты себя чувствуешь? Могу я тебе чем-то помочь?

Юлия снова встала, подошла к двери и бесцельно провела ладонями по крашеному железу.

— Нина, — сказала Юлия, нервно и испуганно. — Ты и правда думаешь, что нам надо поступать в полицейскую академию? Может быть, лучше станем социальными работниками?

«С ней происходит что-то нехорошее, она серьезно больна».

— Юлия, о чем ты говоришь?

Юлия нетерпеливо затопала ногами, взгляд ее метался. Она то смотрела в окно, то переводила взгляд на коричневые стены, обрамлявшие внутренний двор тюрьмы.

— Давида до сих пор нет, — с тревогой произнесла она. — Он должен был по пути забрать Александра, но его нет, а детский сад закрылся несколько часов назад.

Она с надеждой посмотрела на Нину:

— Он тебе не звонил?

Нина открыла было рот, чтобы ответить, но язык отказался ей повиноваться. Из глаз по щекам потекли слезы. Юлия, увидев эти слезы, растерянно моргнула.

— Сядь рядом со мной, — сказала Нина, беря Юлию за руку и притягивая к себе. — Сядь рядом, давай просто поговорим…

Она усадила Юлию на топчан и провела ладонями по ее щекам, заглянула ей в глаза.

— Юлия, — прошептала она, — где Александр?

Юлия широко открыла глаза, в них промелькнула растерянность и непонимание.

— Ты помнишь, что случилось с Давидом? — тихо продолжала Нина. — Вспомни, что произошло в спальне. Ты помнишь выстрел?

В глазах Юлии мелькнуло что-то темное, казалось, она смотрит куда-то поверх Нининой головы. Она судорожно вздохнула, лицо ее исказилось.

— Убери ее отсюда, — прошептала она.

— Кого?

— Ту, другую. Она ведьма.

Нина обернулась, посмотрела на стену над своей головой и увидела выцарапанные в штукатурке инициалы сидевшей здесь до этого заключенной.

— Ты имеешь в виду другую женщину, ту, что увела Александра?

Тело Юлии дернулось, она попыталась освободиться из объятий подруги, ударила ее ребром ладони в переносицу. Не говоря ни слова, Юлия доковыляла до двери и принялась колотить в нее кулаками, биться о металл головой. С каждым ударом из ее горла вырывались рыдания.

«Боже, что я натворила!»

Сделав два быстрых шага, Нина подошла к двери и крепко обняла Юлию сзади, стараясь ее успокоить, но прикосновение возымело противоположное действие. Юлия стала дико кричать, и этот злобный вопль прерывался только в тот момент, когда она пыталась укусить Нину.

— Юлия, я сейчас уложу тебя на топчан, на бочок, — сказала Нина, осторожно заводя руки Юлии за спину.

Она уложила вопящую женщину на топчан, головой на подушку.

Глазок открылся, и в камеру заглянула надзирательница.

— Ей нужен транквилизатор, — сказала Нина.

Юлия истерически кричала, дрожа всем телом. Нина крепко ее держала, стараясь успокоить тяжестью и теплом своего тела.

— Сейчас придут медики! — крикнула в глазок надзирательница.

Конвульсии понемногу прекратились, Юлия перестала биться. Вопль превратился в протяжное тихое рыдание.

Потом она умолкла и, успокоившись, неподвижно лежала, хватая ртом воздух.

— Это моя вина, — шептала она. — Это моя вина.

Нина позвонила комиссару К., выходя в стеклянный коридор из приемной управления.

— Ее нельзя так содержать, ее нельзя держать в камере, — резко сказала она, когда К. ответил. — Она на грани сумасшествия, ей необходима квалифицированная психиатрическая помощь.

— Почему ты так думаешь?

— Она видит какие-то несуществующие вещи, страдает галлюцинациями — это очевидно.

Нина ускорила шаг, стараясь быстрее выйти из давящего стеклянного туннеля.

— Стало быть, неформальный допрос превратился в осмотр психиатра? — съязвил комиссар. — Ты что-нибудь из нее вытащила?

Нина толкнула дверь. Ее обдало порывистым ветром. «Предательница, я — предательница».

— Она бессвязно бормотала о всякой ерунде, говорила, что забыла купить моющее средство, что сомневается, стоит ли ей поступать в полицейскую академию. Она плохо ориентируется во времени и пространстве. Она спрашивала, куда ушел Давид с Александром.

— Она говорила о другой женщине?

— Да, и сказала, что она ведьма. Она просила меня ее прогнать. Думаю, что Юлию, согласно параграфу седьмому, надо немедленно отправить на медицинское освидетельствование.

— То есть она ничего не сказала о том, виновна она или нет?

Нина дважды вдохнула и выдохнула.

— Возможно, я нечетко выражаюсь. Юлия настолько не в себе, что не понимает, где находится. Когда я попыталась спросить ее об убийстве, она пришла в страшное возбуждение. Медикам пришлось сделать ей успокаивающий укол. Сейчас она спит.

Комиссар К. громко вздохнул.

— Думаю, что это прогресс, — сказал он. — С нами она вообще не разговаривала.

— Вообще?

— Не проронила ни звука. И ничего не говорила о моющих средствах.

Нина остановилась, подняла голову и вгляделась в фасад полицейского управления, пытаясь представить себе огороженную колючей проволокой крышу, по которой ежедневно по часу гуляли заключенные, дыша свежим воздухом.

— Значит, вы знали, в каком помраченном состоянии она находится, — упрекнула Нина. — Вы знали, насколько она больна, но ничего мне не сказали, посылая говорить с ней?

— Ладно, ладно, — примирительно произнес К. — Она просто отказывалась говорить. Такое случается нередко.

— Если вы хотите получить от Юлии внятные показания, то ее сначала надо полечить, — сказала Нина. — Я не сведуща в деталях, но люди каждый день переживают посттравматический шок и получают надлежащее лечение.