Забытые герои Монпарнаса. Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители - Алек Эпштейн

При этом находить покупателей на работы Модильяни Зборовскому было очень сложно, вследствие чего ему не раз приходилось закладывать в ломбард скромные украшения своей жены или ее шубу. Весной 1918 года Леопольд Зборовский привез на Лазурный берег работы Амедео Модильяни, Хаима Сутина и Тзагухару (Леонара) Фужиты, но напрасно обходил роскошные отели между Монте-Карло и Каннами, безуспешно предлагая находившимся там состоятельным постояльцам купить их работы, хотя он был готов отдать произведения Модильяни всего по 200 франков. В конце концов, пятнадцать работ у Зборовского приобрел находившийся в Марселе Йонас Неттер151.

Ил. 42. Легендарное кафе «Ротонда» располагается по тому же адресу и поныне... Фотография Андрея Кожевникова, 2015 г.

Реконструировать личность и жизненный путь Йонаса Неттера крайне трудно; хотя он умер лишь семьдесят лет назад, о нем известно очень немногое. Он родился в семье преуспевающего страсбургского коммерсанта еврейского происхождения. Когда ему было шесть лет, семья перебралась в Париж. В ходе подготовки выставки организаторы смогли найти лишь одну его фотографию, причем и ее не удалось точно датировать, но, по всей видимости, она была сделана около 1900 года, то есть задолго до того, как было положено начало его поразительной коллекции. Насколько известно, молодой человек был большим меломаном и сам играл на фортепиано, но занимался бизнесом, будучи торговым представителем, — до тех пор, пока случай не изменил его жизнь.

В 1915 году Йонас Неттер отправился в префектуру полиции, чтобы продлить действие своих документов. Его принял префект Леон Замарон (Léon Zamaron, 1872–1955), в кабинете которого он увидел полотно Мориса Утрилло и выразил восхищение этой работой. Л. Замарон, о котором в книге «Повседневная жизнь Монпарнаса в великую эпоху» говорится, что «он действительно любил искусство и, не имея лишних денег, во многом отказывал себе, чтобы покупать картины»152, оживился, признавшись, что Неттер — первый, кто обратил внимание на эту картину и оценил ее. Мы не знаем доподлинно, задумывался ли Йонас Неттер до этого о коллекционировании картин (в 43 года юношеского сумасбродства быть уже не могло) или же встреча с Леоном Замароном действительно стала для него неожиданным поворотным моментом. Как бы то ни было, именно после этого начинается история Йонаса Неттера — коллекционера и мецената. Оценив вкус своего посетителя, префект пообещал познакомить его с Леопольдом Зборовским — коллекционером и арт-дилером, который был знаком со многими художниками. Состоявшееся вскоре знакомство стало началом многолетнего сотрудничества двух ценителей живописи.

При этом они были очень и очень разными людьми. Эмоциональный и общительный Л. Зборовский, поэт, которого знала вся парижская богема, не умел рационально обращаться с деньгами, вел несдержанный образ жизни, вследствие чего часто оказывался в долгах, несмотря на то что зачастую недоплачивал художникам. В России о нем первым написал в своих знаменитых мемуарах Илья Эренбург:

Зборовский сам был неудачником: молодой польский поэт приехал в Париж, мечтал о рейсе на волшебную Цитеру и оказался на мели — перед чашкой кофе в «Ротонде». Денег у него не было; он жил с женой в маленькой квартире; Модильяни там часто работал. А Зборовский брал под мышку его холсты и с утра до ночи рыскал по Парижу, тщетно пытаясь соблазнить работами итальянского художника настоящих торговцев картинами153.

Ил. 43. Обложка одного из томов мемуарной саги Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» (М.: Текст, 2005)

Как раз Й. Неттера он этими картинами и «соблазнил»; И. Г. Эренбург, видимо, не знал об этом, потому даже не упомянул его имя в своей книге. Прагматичный, сдержанный, вежливый, организованный и честный Неттер был во многих отношениях антиподом Зборовского. Мы практически ничего доподлинно не знаем об их взаимоотношениях, но, по всей видимости, Л. Зборовский подкупил Й. Неттера собственной глубочайшей убежденностью в таланте художников, с которыми он сотрудничал. Первоначально Й. Неттера привлекали полотна художников-импрессионистов, однако они к тому времени стоили дорого и были ему уже не по карману. А вот работы А. Модильяни, Х. Сутина и других монпарнасских художников того времени практически ничего не стоили — на последнем Осеннем салоне, в котором он участвовал, в 1919 году, А. Модильяни выставил четыре работы, из которых не была продана ни одна. Й. Неттер был в то время практически единственным человеком, не принадлежавшим к числу родственников А. Модильяни, Х. Сутина и М. Утрилло, который финансово поддерживал их, исходя из убежденности в масштабности их художественного дарования. Именно в связи со встречными обязательствами перед Й. Неттером появились многие работы художников «Парижской школы».

Ил. 44. Йонас (Жан) Неттер. Фотография начала 1900-х гг. Фотограф неизвестен. Фото воспроизведено в книге: La Collection Jonas Netter. Modigliani, Soutine et l’aventure de Montparnasse (Paris: Pinacotheque, 2012. P. 4)

Совместно с Л. Зборовским Й. Неттер начал поддерживать бедствовавших художников, получая взамен их работы. Ценил он не только работы художников еврейского происхождения (сведений об отце Мориса Утрилло нет, но его мать, Сюзан Валадон, еврейкой не была, при этом в единственном прижизненном интервью, которое Й. Неттер дал о его отношениях с художниками и собранных им работах, имя М. Утрилло звучит чаще остальных154), но все же почти все живописцы, работы которых он приобретал, кого поддерживал и с кем переписывался, родились в еврейских семьях.

Л. Зборовский с Й. Неттером платили художникам что-то вроде зарплаты — за обязательство поставлять определенное число картин определенного размера каждый месяц, и хотя эти условия, очевидно, ограничивали свободу творческого самовыражения живописцев, отказаться они не могли, ибо никто другой не предлагал им даже этого, особенно в трудные годы Первой мировой войны. Художники писали Й. Неттеру довольно-таки сервильные письма, спрашивая, сколько работ в каком жанре он ждет от них в этом месяце, а сколько — в следующем. Й. Неттер изначально не был филантропом, он платил вперед за создание работ художникам, которых смог оценить раньше, чем их оценили другие, в том числе много более состоятельные коллекционеры.

Первым живописцем, которому он начал оказывать поддержку вместе со Зборовским, стал Амедео Модильяни. Самая ранняя работа А. Модильяни в коллекции Й. Неттера — небольшой рисунок «Кариатида», датируемый 1913 годом. В начале 1910-х годов А. Модильяни выполнил несколько подобных рисунков, в которых в той или иной степени обыгрывается обнаженная женская фигура, заключенная в узкие композиционные рамки. Рисунок из коллекции Й. Неттера отличается подчеркнутой выразительностью; выполненный в синем карандаше, он характеризуется крайне декоративной подачей фигуры. Пространственная глубина в рисунке показана опосредовано — фон лишь немного обозначен вдоль контура фигуры.