Пленник - Кэрин Монк

На Джека это заявление произвело впечатление, и он вопросительно посмотрел на Саймона:

– Что ты стащил?

– Я съел огромный пряник, половину сладкого пудинга, четыре лепешки с мармеладом, тарелку холодного мяса с горошком, чашку изюма, масло из масленки, большой кусок сахара, а также выпил горшочек сливок и кувшин эля.

– И тебя не вырвало?! – развеселился Джек.

– Еще как! И все на штаны тюремного надзирателя. Он больше всех радовался, когда Женевьева меня забрала.

– Саймон, но Женевьева сойдет с ума, если узнает, что ты опять лазишь по домам, – сказала Аннабелл. – Последний раз, когда ты попробовал залезть под крышку сковородки, ты пустил огонь на ковер в столовой. Женевьева сказала, что ты мог спалить весь дом.

– Это случайность, – отмахнулся Саймон. – Теперь я знаю, как надо залезать.

– Оливер говорит, что мы не должны заниматься такими делами, как взламывание замков, – заметила Шарлотта. – И еще он говорит, в Инверари нет такого замка, к которому ему не удалось бы подобрать ключи – надо только иметь терпение.

– Он нас научил, как без ключа открывать переднюю и заднюю двери этого дома, – похвастался Джейми. – Но мы не должны это делать в присутствии Женевьевы, потому что Оливер сказал: она скорее всего считает, что такому мастерству нас учить не следует.

– Беда в том, что, забравшись в дом, я не буду знать наверняка, есть ли там что-то ценное, – размышлял вслух Джек. – Нужно лезть туда, где точно имеются стоящие вещи.

– Почему бы тебе не украсть что-нибудь из лавки мистера Инграма? – спросила Аннабелл. – У него есть рыцарские доспехи. Женевьева говорит, что они, возможно, принадлежали сэру Ланселоту, который был рыцарем Круглого стола.

Джек, нахмурившись, заметил:

– Не думаю, что рыцарские доспехи можно стащить так, чтобы никто этого не заметил. А главное – кому они нужны?

– У мистера Инграма есть и другие вещи, – сказала Грейс. – Иногда Женевьева относит ему на продажу что-нибудь из дома.

– Она нам показывала ящик с разбитыми горшками из Древнего Египта, – напомнил Саймон. – Этими горшками нельзя пользоваться, и она велела нам их рассматривать. Сказала, что они стоят целое состояние.

Джек покачал головой:

– Нет, это не годится. Если кому-то нужен горшок, он купит новый, а не старый. Кому нужны старые горшки?

– Они потому и дорогие, что старые, – с важным видом проговорила Аннабелл. – Людям нравится, что когда-то ими пользовались другие.

– Я знаю человека, который купит то, что я украду, но даже он не захочет брать старье из Египта, – заявил Джек. – Он предпочитает новые вещи, у которых дорогой вид.

– У мистера Инграма есть и ювелирные изделия, – продолжала Грейс.

– Из бриллиантов и рубинов? – насторожился Джек.

– Да, наверное. Но он их держит в специальном шкафу, в задней части лавки. Шкаф весь из стекла, и если прижмешь к нему нос, то мистер Инграм прямо сходит с ума от беспокойства. Иногда Женевьева смотрела на этот шкаф, когда ждала, чтобы мистер Инграм с ней расплатился. Она говорит, что большая часть драгоценностей куплена у французов, которые у себя во Франции жили во дворцах, а потом сбежали, чтобы им не отрубили головы.

Джек кивнул; рассказ про шкаф с драгоценностями его воодушевил.

– А шкаф заперт?

– Не думаю, – ответила Грейс. – Но чтобы его открыть, надо обойти вокруг стойки.

– В этом шкафу столько красивых вещей! – воскликнула Аннабелл. – Мистер Инграм и не заметит, если что-то пропадет.

– Мне нужно взять совсем немного – только чтобы заплатить банку, – решил Джек.

– А если не хватит, то мы всегда сможем прийти и стащить еще что-нибудь, – подхватил Саймон.

– Никаких «мы», – строго сказал Джек. – Я пойду один, понятно?

Дети с возмущением закричали:

– Но мы хотим помочь!

– Мы сможем помочь!

– И мы не будем путаться под ногами, – заверил Саймон.

– Нет, я не могу рисковать. – Джек решительно покачал головой. – Лучше предоставьте все мне.

– А если тебя поймают? – спросила Аннабелл.

– Не поймают.

– А если?

Джек пожал плечами.

– Я старше любого из вас. Если меня поймают, я сумею о себе позаботиться. Я не привык ко всему этому… – Он окинул взглядом уютную комнату. – Куда бы меня ни отправили, я везде смогу выжить.

Грейс покачала головой:

– Нет, Джек, может, ты и старше, но ты прожил здесь не так долго, как я. Ты должен взять меня с собой. Я буду стоять снаружи и дам знать, если мистер Инграм захочет заглянуть в свою лавку.

– А я прожила здесь три года, и это только на год меньше, чем прожила ты, – заявила Аннабелл, вскинув подбородок. – Но я актриса, поэтому пойду с Джеком и буду отвлекать мистера Инграма. Тогда стащить бриллианты будет гораздо легче.

– Я могу отвлечь его лучше, чем ты, – пробурчал Саймон. – Подожгу что-нибудь.

– Мы же хотим обокрасть мистера Инграма, а не сжечь его лавку, – возразила Аннабелл.

– А я не сказал, что совсем сожгу, – оскорбился Саймон.

– Я тоже хочу пойти, – проговорила Шарлотта, преданно глядя на Джека. – Когда я иду по улице, люди всегда на меня смотрят, и это поможет отвлечь внимание от тебя.

– Не хочу, чтобы люди на тебя пялились! – прорычал Джек, возмущенный такой идеей.

– Меня это не будет волновать, ведь я таким образом помогу Женевьеве, – убеждала Джека Шарлотта.

– А я не хочу, чтобы меня оставляли дома, – захныкал Джейми. – Джек, ведь я тоже мог бы помочь, да?

Джек обвел взглядом смотревших на него детей. Конечно, он мог бы сказать им, что они еще слишком малы для такого дела, но ведь сам-то он начал жить самостоятельно в девять лет, то есть ему тогда было всего на год больше, чем сейчас Джейми. Это случилось в то время, когда он окончательно понял, что мать не собирается выполнять свое обещание, что она никогда не заберет его из той мерзкой семейки, куда она отдала его вскоре после рождения. Ее короткие визиты становились все реже, но когда она все-таки приходила, то была словно теплым лучом солнца в холодной тюремной камере. Мать всегда была густо напудрена, и на ней всегда были поблекшие платья с огромными вырезами. Она казалась Джеку необыкновенно ласковой и нежной. Мать ерошила ему волосы и крепко прижимала к груди, а он вдыхал ее запах, казавшийся ему необычайно приятным; позже он узнал, что это запах дешевого виски. «Осталось уже недолго, миленький, – говорила она. – Еще немного подкопить, и мы купим коттедж и будем там жить – уютно, как две мышки в чашке». Когда она уходила, старик напивался и бил Джека, говоря, что его мать – пьяная шлюха и что он больше не будет содержать ее ублюдка. Наконец ее визиты совсем прекратились, а побои стали более жестокими. И однажды он не выдержал и дал сдачи – ударил старика лопатой.