Пленник - Кэрин Монк

Мистер Инграм резко развернулся и поспешил на помощь своим покупателям. Когда он проходил мимо Аннабелл, она вскочила на стул и, сняв со стены картину, обрушила ее ему на голову.

– Ах ты, маленькая… – Задохнувшись от гнева, мистер Инграм бросился вдогонку за Аннабелл, но ему мешала рама, застрявшая у него на плечах. Однако хозяин оказался человеком довольно проворным, и в какой-то момент он уже почти догнал девочку. Протянув руку, он попытался ухватить Аннабелл за волосы, но тут Шарлотта громко закричала:

– Смотрите сюда!

Хозяин обернулся, и в тот же миг прекрасная венецианская скатерть взметнулась в воздух и опустилась ему на голову, накрыв и картину, и даже отчасти плечи мистера Инграма.

– Я вас убью, подлые негодяи! – взревел хозяин и завертелся на месте, стараясь сдернуть с головы скатерть; при этом он опрокидывал стоявшие рядом кресла и столики.

– Все, бежим! – крикнул Джек. Он толкнул входную дверь, и колокольчик весело звякнул. – Быстрее!

Дети бросились к выходу, и под ногами у них хрустели осколки фарфора.

– Бежим! – снова закричал Джек, когда дети высыпали на улицу.

Все тотчас же бросились врассыпную, лавируя между экипажами и прохожими. Уже перебежав через дорогу, Джек обернулся – и сердце у него остановилось. Оказалось, что Шарлотта споткнулась на пороге и ее схватил разъяренный мистер Инграм, уже успевший освободиться от скатерти.

Тяжело дыша, Джек вбежал в дом и выкрикнул:

– Где Женевьева?!

– Святые угодники, посмотри, сколько снега ты натащил! – проворчала Дорин. С упреком глядя на мальчика, она добавила: – Или не знаешь, что надо снимать обувь, когда входишь в дом?

– Женевьева!.. – не обращая на Дорин внимания, кричал Джек. Он распахнул дверь в гостиную, но Женевьевы там не оказалось, и он, развернувшись, побежал к лестнице. – Женевьева!

– Что за шум? – осведомился Оливер, выходя из кухни с ботинком и грязной тряпкой в руках. Заметив Джека, с беспокойством в голосе спросил: – Что случилось, парень?

В этот момент в дом ворвались Аннабелл, Саймон, Грейс и Джейми. Увидев их, Дорин строго проговорила:

– Немедленно всем разуваться.

– Оливер, где Женевьева? – Бледное лицо Джека блестело от пота, глаза горели.

– Она в подвале, парень, – ответил Оливер; он понял: случилось что-то ужасное. – А где Шарлотта? – Оливер окинул взглядом детей.

Не ответив на вопрос, Джек ринулся на кухню, а оттуда в подвал. Женевьева сидела на ящике и перебирала какие-то вещи, лежавшие в сундуке; казалось, она уже долго так сидела.

– Вам придется ее спасать! – в отчаянии закричал Джек. – Она ничего не сделала, просто пошла с нами, чтобы помочь. Я один украл бриллианты. – Он вытащил из кармана драгоценности и сунул их в руки Женевьевы. – Это все. Клянусь, я больше ничего не взял. Отдайте мистеру Инграму, и пусть он ее отпустит.

Женевьева с ужасом смотрела на сверкающие в ее руках украшения.

– Господи, Джек, что ты наделал, – прошептала она, задыхаясь.

Мальчик зажмурился, чтобы сдержать слезы.

– Я украл эти драгоценности в лавке мистера Инграма. – Он тяжело вздохнул. – Я хотел их продать, а деньги отдать вам, чтобы вы могли заплатить этому проклятому банку и сохранить дом. Тогда никто бы не оказался на улице. Но мистер Инграм заметил меня до того, как я ушел из магазина. И тогда все побежали, а Шарлотта споткнулась, упала, и он ее поймал.

По лестнице в подвал скатились остальные дети. А за ними спустились Оливер, Дорин, Юнис и Хейдон.

– Совершенно ничего не понимаю… – С трудом сохраняя спокойствие, Женевьева пыталась вникнуть в то, что говорил Джек. – Почему мистер Инграм задержал Шарлотту?

– Потому что только ее он сумел догнать, – проговорила смертельно бледная Грейс. – Надо было сделать так, чтобы она оказалась впереди меня, но я находилась ближе к двери и думала, что она прямо за мной. Так сначала и было, но она споткнулась и… Прости, Женевьева. – Грейс утерла ладонью слезы.

Тут дети заговорили все сразу:

– Мы думали, что зайдем и выйдем без всяких трудностей…

– Но когда мистер Инграм увидел Джека возле шкафа с драгоценностями, я ударил по рыцарским доспехам…

– А пожилой покупатель сунул свою трость под ноги Джейми, но его жена упала, как…

– А я ему сказал, чтобы отпустил Джейми. Он не отпустил, и тогда я ударил его по ногам тростью…

– А я порвала картину о голову мистера Инграма, и он погнался за мной…

– И тогда мы набросили на него скатерть, и он совсем свихнулся…

– А потом мы все убежали…

– Кроме Шарлотты.

Ошеломленная этим рассказом, Женевьева пробормотала:

– Вы напали на мистера Инграма?..

– Это была моя идея, – решительно заявил Джек. – Да, я во всем виноват. Я заставил их пойти со мной и…

– Неправда! – перебила Грейс.

– Мы все хотели пойти, – поддержал ее Саймон.

– Мы заставили Джека согласиться с нами, сказали, что лучше такие дела не делать в одиночку, – уточнила Аннабелл.

– Они хотели оставить меня дома, но я не захотел, – закончил Джейми.

– Теперь, кажется, понимаю… – прошептала Женевьева. Конечно, ей следовало отругать детей, но сейчас для этого не было времени. Позже она с ними серьезно поговорит, но сейчас… Надо было срочно вернуть украденные драгоценности и привести Шарлотту домой.

– Идемте, Женевьева. – Хейдон тронул ее за плечо. – Мы должны вернуть драгоценности мистеру Инграму, извиниться за причиненные неприятности, пообещать заплатить за все, что дети испортили, и привести Шарлотту домой.

Женевьева вздохнула и покачала головой:

– Думаю, у мистера Инграма ее уже нет. Наверняка девочку забрала полиция. Она в тюрьме.

– Тогда мы вызволим ее из тюрьмы. Идемте. – Хейдон протянул ей руку.

– Вам нельзя меня сопровождать. – Женевьева медленно поднялась на ноги, судорожно сжимая в руках украденные детьми драгоценности.

– Нет, я должен пойти с вами. Было бы странно, если бы вы пошли без мужа.

Женевьева снова покачала головой:

– Мы уже накликали беду, когда комендант Томсон и констебль Драммонд вас увидели. Один раз мы их провели, но это не значит, что удастся и во второй. Кроме того, вас может узнать тот ужасный надзиратель. Или кто-то из заключенных. Нет, вам нельзя туда идти.

– Боюсь, парень, мисс Женевьева права, – подал голос Оливер. – Заключенные могут узнать. Видишь ли, те, кто сидит в тюрьме, чувствуют такие вещи острее, чем недоумок Томсон или даже констебль Драммонд.