Моя любой ценой - Дина Данич

Вот только я подписала договор с самим дьяволом. И теперь, кажется, больше не принадлежу самой себе.

Сам Багров выглядит спокойным, сытым и расслабленным.

Из него вообще ушло напряжением после того, как он узнал правду. Будто она его успокоила. Невольно вспоминаются слова тети Люси. Может, он все же из тех, у кого такой фетиш?

Но он же не знал этого, когда согласился на сделку. Тогда в чем дело?

— Если невкусно, можно заказать что-то еще, — прерывает мои мысли Феликс.

— Нет, я просто не голодна, — откладываю вилку с ножом. — Спасибо.

— В спальне твоя новая одежда. Можешь переодеться, — говорит он, заканчивая со стейком.

Слух царапает то, каким тоном это произнесено. И я, стиснув зубы, просто киваю. Не время и не место спорить. Сама же согласилась.

В соседней комнате и правда нахожу пакет с дорогой брендовой одеждой.

Что ж, однозначно на любовниц Багров не скупится. Вот только легче ли мне от этого?

Я бы с куда большим желанием нашла свою одежду и надела ее. Но я уже усвоила — Феликс ничего не делает просто так. Если юбку с кофтой я не нашла, значит, и не найду.

Теперь он будет наряжать меня, словно куклу, трахать, когда будет настроение, а я даже слово “нет” не смогу сказать.

Незавидная участь. Но если это спасет жизнь брату, пусть. Я перетерплю. Когда-нибудь я надоем Багрову, как только он ублажит свое непомерное эго, то переключится на кого-то другого.

Раздается тактичный стук, я едва не подпрыгиваю на месте и быстро застегиваю платье.

— Ты готова? Или, может, помочь?

Всего мгновение, и позади меня хищник, готовый вгрызться в добычу в любой момент.

— Я готова, — отвечаю хрипло. Сама не узнаю свой голос.

Горячая ладонь ложится мне на живот, а затем сзади прижимается тело.

— Я рад, что ты пришла, Золотинка. Ты не пожалеешь.

Я очень сильно в этом сомневаюсь. Но, конечно же, не говорю об этом ни слова.

30. Феликс

В первый момент, когда понимаю, что именно пошло не так, меня коротит от двух противоположных эмоций — облегчения и злости. Дикая, яростная злость на эту чертовку, которая посмела провернуть такое.

Сдержаться и не отыграться на ней за случившееся сложно. И только ее уязвимость и беззащитность хоть немного стопорят.

Тем более что план мой в итоге сработал. Пусть не совсем так, как я задумывал, пусть пришлось действовать более грубо, чтобы все выгорело. Но результат-то налицо — Злата пришла спасать брата. Да, вынужденно. Да, загнал в угол. Но ведь могла не доводить до такого и просто, не бегая, сразу согласиться на мои условия. Я же ясно дал понять — вариантов у нее нет, она станет моей, пусть и на время. Не выкобенивайся она, у брата не было бы тех проблем, в которых он сейчас погряз.

Понятно, что Злата в шоке, и что вообще подавлена. Но ничего, женская психика штука гибкая. Очень скоро она оценит плюсы моего покровительства и перестанет делать страдающий вид мученицы.

Особенно когда я наконец-то возьму ее полноценно и покажу, что секс — удовольствие для двоих. Если, конечно, мужчина этого захочет.

А я захочу. С ней очень захочу.

Поездка в клинику проходит в полной тишине. Воропаева ведет себя тихо, и мне это на руку. Есть над чем подумать пока. Обычно рядом с этой нахалкой все мысли как-то мешаются в кашу, постоянно приходится одергивать себя. Но сегодня то ли с химией между нами что-то случилось, то ли Злата чувствует, что лучше не отсвечивать, но какой-то штиль витает вокруг.

Опять же — только на руку. Дела в Совете с каждым днем только усугубляются. Камиль реально пропал, а то, что рассказал Каганович, вынуждает действовать уже на свой страх и риск. Столько лет строили эту систему, и сейчас так бездарно все просрать?

И главное, из-за чего?

Личные, блядь, проблемы!

Какие? Что там у него такое, что надо похерить всю империю? Я не понимаю. И поэтому носом землю буду рыть, но докопаюсь до причины, чтобы устранить. Тагаев выбрал свой путь, когда встал во главе Совета. Обратной дороги нет. А личное… Таким, как мы, нельзя иметь слабости. Семья, дети — все это не про нас.

Разве что временные любовницы, которые сменят друг друга, чтобы не делать нас уязвимыми.

Но где-то Камиль ошибся. Нарушил то, что нельзя. Другой причины для такого внезапного исчезновения просто нет.

Когда-то, когда мы все это начинали, я дал себе слово, что никому не позволю сломать то, что мы строим. И я его сдержу. Даже если угроза исходит от того, кто достоин стоять во главе всего.

Камиля надо вернуть. Промыть ему мозги и поставить на место. Тут без вариантов.

На хер личное. Оно не должно мешать делу.

Злата покорно следует к нужному врачу, вопросов не задает. Вообще ведет себя так, как в идеале и должна вести себя моя спутница. Но я вижу, что все это — наносное. Что там внутри у нее зреет протест.

Или же она до сих пор пребывает в шоке.

Смущает ли меня то, что она, по сути, согласилась на все ради брата?

Ни капли. Вот вообще. Совершенно. Мне плевать. Она просто тело, с которым у меня охеренная химия, и которое уже скоро мне наскучит. Не более.

Я уверен в этом на все сто.

И все же какое-то едва различимое сомнение точит изнутри. Будто какая-то деталь срабатывает неверно, мешая всему механизму исправно функционировать.

— Подожду тебя в коридоре, — говорю, заметив, как девчонка испуганно смотрит на меня, едва мы оказываемся перед нужной дверью.

Мне необязательно заходить с ней и пугать дальше. Всю информацию я получу и так. Ведь кто платит, тот и заказывает.

Спустя полчаса дверь, наконец, открывается, и Воропаева выходит. По-прежнему молчаливая, даже взгляд в мою сторону не бросает. Что ж, пока пусть поиграет в недотрогу. Мне сейчас все это без надобности — другие приоритеты. Да и подозреваю, что из-за определенной неподготовленности трахать ее сейчас будет так себе удовольствие. Все-таки мне не в кайф смотреть, как женщине больно. Именно больно, а не все эти интересные штучки, когда она сама тащится от того, что эту самую боль ей причиняет.

Мы спускаемся на первый этаж, где Злата вдруг тормозит и неуверенно смотрит на меня.

— Мне надо в уборную, — то ли просит, то ли ставит перед фактом.

— Жду здесь.

На ее лице мелькает облегчение, которое