Моя любой ценой - Дина Данич

неприятно задевает. Может, слишком передавил?

Сам же пользуюсь паузой, чтобы выяснить подробности приема. Врач, который ее осматривал, отвечает сразу же и обрисовывает в общих чертах проблему, а также назначение — половой покой до заживления.

Блядь.

Херово вышло.

Снова злюсь на Злату, что промолчала. Неужели не поняла, что меня сорвать может?

Что там у нее в голове вообще было в тот момент? Да и к черту. Назад не отмотать.

Дожидаюсь Золотинку, и уже вместе выходим на улицу.

Она все еще молчалива, а я пережидаю свою злость. Так и едем молча до ее дома. И тут вдруг у нее прорезается голос.

— И что будет дальше?

— Дальше? — даже поворачиваюсь к ней, заинтересованный выступлением.

— Да. Как дальше будет организовано наше взаимодействие?

Блядь, вот где она этому научилась? Вроде отдельно взятые слова ни о чем, но вместе будто собирают ядерную бомбу, от которой меня типает. Так и тянет прямо здесь показать, что за взаимодействие у нас будет.

— А ты быстро ориентируешься, золотце, — цежу в ответ. — Деловая хватка.

Она недовольно поджимает губы, но на меня по-прежнему не смотрит.

— Так когда я должна буду проводить с тобой время? Будут определенные дни? Часы?

Внутри будто кислотой плеснули. Что за ведьма-то? Обычно хер меня кто выведет из равновесия, но эта девочка бьет все рекорды за сегодняшний день.

— Хочешь расписания?

— Так будет проще подстраивать свою жизнь, — и тон этот безразличный. Ну-ну, дорогая…

— У тебя ненормированный график, детка. Думаю, так будет проще всего. Ты должна быть доступна всегда. Так что не игнорируй мои звонки, и все будет хорошо.

Злата обреченно кивает головой.

— А брату моему ты поможешь?

— Помогу. Я же слово дал. Не волнуйся.

Еще один кивок в ответ. А меня вдруг разрывает злость — какого черта вообще? Что за представление устроила тут? Она еще и выиграет от нашей связи, а делает вид, будто жертва.

— Я могу идти?

Чувствую, что еще немного, и просто сорвусь. На хрен. Надо немного сбавить обороты. Не дело это — вот так реагировать на какую-то девчонку. Пусть и красивую. Пусть и цепляющую.

— Иди. Меня не будет пару дней в городе. Так что занимайся своими делами. Заодно заживет все, как надо.

Злата тут же вспыхивает и бросает на меня такой взгляд, что меня всего будто простреливает, а в паху снова желание прорезается. Да твою же мать! Как она это делает?!

— Ты думала, я не в курсе?

— Надеялась, — цедит она. И выходит из машины. Можно было бы притормозить и напомнить, что вообще-то могла бы и поцеловать на прощание, но подозреваю, сегодня я вполне могу получить от нее кое-чего другое. А там… Там все это закончится вполне себе полноценным первым разом прямо здесь, в тачке.

И пока выруливаю на дорогу, пытаюсь понять — почему же я не устроил это все и просто не засадил этой упрямице до звезд в глазах? Нарывалась же!

31. Злата

До квартиры поднимаюсь пешком. Чтобы хоть немного унять бушующие эмоции. Я все стерпела — и поездку эту в клинику, и взгляды врача, когда она задавала вопросы о таком неосторожном первом раз. И то, как Багров в душе заявил, что я теперь не имею права ему отказать.

Но он все равно довел меня. Буквально вытащил на эмоции, которые я так тщательно скрывала и держала под контролем. Пусть мне пришлось пойти на это все, я не собиралась радоваться происходящему. И превращаться в улыбчивую куклу тоже!

Багров сам устанет и отпустит меня — ведь кому нужна равнодушная я?

Таков был мой план. И он не сработал.

Между ног до сих пор саднит. Не знаю, что за двадцать один, но по ощущениям там какой-то отбойный молоток или того хуже. И при одной только мысли, что мы снова будем этим заниматься, меня бросает в дрожь. О том, что Феликс захочет разнообразия в интимном плане, я даже думать не хочу.

Потому что банально страшно.

До самого вечера пытаюсь хоть как-то собрать себя воедино. Готовлю ванну, пытаюсь переключиться на что-то хорошее, делаю растяжку, но то и дело ухожу мыслями в то, что случилось.

Снова и снова кручу в голове вопрос — где я ошиблась? Чем спровоцировала? Или, может, мне просто хочется верить, что Багров всего лишь не сдержался? Боже, несмотря ни на что, я ищу ему оправдание. Наивная дурочка.

Прав был Леша, а я все надеюсь на что-то. Сегодня Феликс ярко продемонстрировал, как он может командовать и управлять чужой жизнью. Больно ли мне от этого?

Определенно. И мне придется действительно подстраиваться под него, если я не хочу проблем для Леши.

Следующую пару дней я живу на автомате — посещаю репетиции, ухаживаю за цветами, даже готовлю что-то, когда брат оповещает, что вернется чуть раньше, чем планировал.

— Ты что-то уставшей выглядишь, — замечает Лешка, когда мы вечером ужинаем и вроде как отмечаем его возвращение. — Случилось чего? — при этом смотрит на меня так пристально, будто подозревает или вообще в курсе моей встречи с Багровым.

— Нет, просто… Устала, наверное, и правда.

— Это Верховцев так лютует, или еще причины есть?

— Он самый, да, — быстро соглашаюсь. — Скоро опять череда концертов. Вот он и гоняет нас.

Вообще Николай Владимирович действительно как с цепи сорвался. У него столько планов, столько идей, что мы с репетиций не выходим — выползаем. И если девчонки уже начинают ныть, то я, напротив, только рада — это помогает не думать о лишнем.

— И что, Багров больше тебя не беспокоил?

Вопрос, конечно, с подвохом. Собираю все свое актерское мастерство и спокойно качаю головой. Ведь он и правда с того дня не звонил мне.

— Нет. Лучше расскажи, как твоя поездка. Получилось решить сложности?

Леша хмурится и отвечать совершенно не торопится.

— Можно и так сказать, — наконец, произносит он, а у меня прямо гора с плеч. Значит, по крайней мере, Феликс сдержал слово. — Похоже, не все так плохо, как я думал. Даже, возможно, наоборот.

— Ого! Так тебя можно поздравить? — с энтузиазмом спрашиваю я.

— Пока рано. Но, вероятно, в ближайшее время получу довольно крупный контракт, и это выведет фирму на новый уровень.

— То есть ты останешься здесь? В этом городе?

— А ты меня уже прогоняешь? — прищуривается брат.

— Наоборот! — тушуюсь от его взгляда. — Думала, что приедешь, раз у тебя тут дела пошли…

Вот только Леша не улыбается, да и радости как-то я не наблюдаю на его лице.