Страж и королева - Татьяна Алая

Когда вошел в новое поселение, то поразился, как по-другому воспринимаю теперь все вокруг. Душа словно была закрыта от эмоций и чувств. Нет, я не отказывался продолжить служить, но больше не было того восторга, который испытывал совсем недавно. Мне так же хотелось бороться со злом и с тем же рвением, но уже было все равно, защищаю при этом людей или нет. Даже порой казалось, те заслужили некоторые свои несчастья. И тем более я больше не доверял хорошим девушкам….

Потрясением оказалось то, что провел в плену ведьм больше четырех лет. Оказалось, чтобы не стареть, те изменили течение времени вокруг замка, которое было огорожено куполом магии. Его и скреб тогда Ругл, пытаясь до меня добраться. А когда старухи погибли, то магия медленно рассеялась и барьер пал…

И теперь мне осталось служить меньше трех лет….

Глава 19

Три года пролетели как-то очень быстро и без особых приключений. Или это не так меня трогало теперь?

Каждый новый раз, когда убивал ведьму или колдуна не приводил в то взволнованное возбуждение состояние, как раньше. Но я ощущал себя живым только когда делал это, уничтожал каждую новую ведьму, видя, как та рассыпается в пыль. Только это приносило теперь радость. Общаться с кем-либо не хотелось, если никто не просил о помощи. И мне было все равно, что происходит в жизни людей. Жаждущие моей помощи больше не трогали душу, лишь давали возможность избавиться от как можно большего количества ведьм и колдунов. Ничего другого мне и не хотелось….

Так неожиданно служение превратилось в обычную работу, которую просто должен делать. Радовало лишь то, что с тех пор дар был моим другом и всегда рядом. Он был и ощущался как часть меня самого, которую можно если не контролировать, то использовать как руку или ногу. То странное общение, начавшееся в темнице ведьм, не прекратилось ни на секунду с момента, как окреп и набрался сил, а дар восстановился. И многое за это время мне открылось о том, на что вообще способен страж. Такие возможности и не снились нашим наставникам. Было лишь жаль, что те не знали и малой доли этого, а может специально не делились таким знанием с кандидатами и молодыми до того, как те уходили на служение. Знай я сам все это раньше, многих ошибок мог бы избежать.

«Или в этом и есть задумка? Сделать нас сильнее, закалить?» — порой думал вечерами, смотря на костер. — «Получить опыт? чтобы прочувствовать и прочувствовать все на собственной шкуре?»

И опять вспомнилось, как многие из нас погибли бесславно или сгинули бесследно, о тех, от которых не было вестей многие годы. И внутри в ответ поднималось лишь раздражение и гнев. За такой цинизм становилось обидно.

Оказалось, дар слишком сильно изменил и меня самого. Страха смерти и боли не было и раньше, но теперь появилась какая-то спокойная уверенность и знание своей силы. Понимание, на что в принципе способен. Но тот идеализм осознания цели стражей, важность нашей миссии, которые двигали мной раньше, утихли, уступив место равнодушному цинизму и пониманию, как много зла в этом мире. И еще во много раз укрепилась убежденность, что его нужно уничтожать любыми доступными способами. Даже как именно это сделаешь не так важно, только сам результат. Больше я не слушал людей, а делал только так, как считал нужным и правильным, вообще старясь не общаться ни с кем.

После всех этих лет, когда уже не мог сосчитать, скольких ведьм и колдунов убил, с какими уродливыми и ужасными созданиями и формами колдовства сталкивался, самым страшным все равно осталось воспоминание о плене. И даже не то, что именно ведьмы делали со мной тогда, а свои чувства. Когда не было ни надежды, ни просвета на возможность побега, только ожидание смерти. Долгое и томительное, но страстно желаемое. Осознание никчемности и ненужности всего того, на что был способен и чему обучен годами. Когда это ничего не значит, потому что ты просто пища…. Вот за это я ненавидел теперь всех ведьм смертельной ненавистью и не давал ни одной ни единого шанса…

А дар был в этом самым верным другом. Теперь тот предупреждал об опасности, помогал видеть в темноте, улучшил слух и обоняние, вообще все чувства. Я даже научился восстанавливаться намного быстрее, когда разделял тот в теле и припасал на всякий случай резерв. Не говоря о том, что мои кинжалы и меч оказались из такого металла, что можно было напитать их даром. Или это была из-за магии волшебника? В любом случае больше не было необходимости прикасаться к ведьме или колдуну рукой. Прикосновение стража больше не было для меня необходимостью. Возможность убивать на расстоянии стало большим подспорьем, когда было достаточно снести голову или метнуть кинжал с даром, а не приближаться так близко, подвергая себя опасности, чтобы дотронуться рукой. Да еще точно к сердцу. Это много раз спасло мне жизнь.

И поэтому мне было теперь все равно, сколько будет этих мерзопакостных тварей против меня одновременно. Одна, две или три. Один раз даже пришлось сражаться сразу с пятью. Просто меня ненароком занесло на шабаш, когда те радовались и праздновали очередному злому колдовству. До сих пор улыбаюсь, вспоминая их лица удивления и злобы в тот момент, когда снес первую голову. Ну, потом уже веселился я, убив их всех по одной. Только с самой старой пришлось повозиться немного. Старуха никак не хотела умирать, оказавшись живучей тварью.

Странно, но даже любая женщина теперь была для меня потенциальной ведьмой. Слишком уж хорошо усвоил я преподнесенные ранее уроки. От наивного мальчика остались лишь воспоминания. Я сам смеялся над собой теперь, над тем, каким был доверчивым и восторженным. Теперь у меня была своя жизнь, а у людей своя. Только нужно было закончить служение и вернуться домой.

— У каждого своя жизнь и свои цели, — было теперь моим лозунгом.

За эти три года я прошел земли всех трех баронов, дойдя до самих Забытых земель, где жили изгои и всякая шваль, а затем стал двигаться обратно вдоль границы земель короля Редрига. Тот был хорошим правителем, он лично объезжал свои земли, наводя на них порядок. А ведьмы страшно не любили, когда их тревожили в жилищах или забирали заколдованных ими людей. Слишком хлопотно потом снова все делать заново. Это доставляло им неудобства и