Любовь в формате "плюс один" - Шарлотта Филлипс

Потянувшись, он обнял ее, прижимая к себе хрупкое тело, вдыхая слабый аромат ванили, сохранившийся на ее волосах. Припав к губам, нетерпеливо раздвинул их языком и впился жадным поцелуем.

* * *

Когда Дэн перевернул ее и нежно поцеловал в плечо, Эмма почувствовала острую вспышку желания. Соски напряглись, лоно вспыхнуло огнем.

В своих мечтах она представляла его достаточно искушенным в любовной игре. В реальности он оказался совершенством. Откуда он знал, как довести ее чувства до такого экстаза? К чему прикоснуться? Когда быть решительным, а когда нежным?

Теперь он лежал позади и был занят только тем, чтобы доставить ей удовольствие. Его рука, скользнув по ее животу, мягко раздвинула ей ноги, стремясь прикоснуться к лону. Когда его пальцы ощутили влажную плоть, она услышала удовлетворенный стон. Нащупав самую чувствительную точку, они затеяли медленную игру, лаская и маня до тех пор, пока желание не охватило Эмму с такой силой, что она больше не могла терпеть.

Наконец, после краткого мгновения сладкого ожидания, когда Дэн отодвинулся, чтобы взять презерватив, он снова прижался к ней, и она почувствовала его внутри. Мягкие ритмичные движения сопровождались поцелуями в шею, в то время как рука ласкала соски, превращая их в плотные набухшие бутоны. Не в силах сдержаться, Эмма вскрикнула от наслаждения, Дэн вторил ей страстным стоном, не прерывая ласк, пока не понял, что она достигла вершины блаженства.

А потом она лежала в его объятиях, ощущая горячее тело, прильнувшее к ней, и тихое дыхание, ласкавшее волосы. Им было так хорошо вместе, словно они созданы друг для друга, и Эмма впервые робко позволила себе поверить, что это может быть правдой. Проснувшись, он не спешил уйти. Вместо этого снова занимался с ней любовью. Вот и сейчас снова был с ней. И это требовало объяснений.

— Я так и не поблагодарила тебя, верно? — тихо начала Эмма. Дэн ничего не ответил, и она слегка повернулась, чтобы через плечо увидеть выражение его лица. — За то, что ради меня ты воскресил Адама.

Она почувствовала, как он немного напрягся, а затем, перевернув ее лицом к себе, твердым взглядом посмотрел прямо в глаза.

Заметив ее робость, мысленно одернул себя.

— Я не это имел в виду. По правде сказать, его дело дрянь. Я понял, какие трудности ждут вашу семью. — Он помолчал, будто искал нужные слова. — Я сделал это не потому, что хотел поддеть тебя. Скорее это была реакция на то, что ты велела мне убираться.

— Последнее слово всегда должно остаться за тобой. Я давно это заметила. Почему? Почему тебе так трудно смириться с тем, что ситуацию могут контролировать другие? Знаешь, у них тоже есть на это право. Не только ты живешь в своем мире.

Неужели таким она его видела? Неужели он действительно глух к чувствам других?

— Это не нарочно. Извини, если ты так это восприняла. Я… — Ему хотелось найти какое-то объяснение, чтобы не выглядеть полным дерьмом. — Мне нравится держать все под контролем, — наконец объяснил он. — Самому принимать решения. Наверное, это уже вошло в привычку. — Помолчав, он добавил: — Защитный механизм.

Тот самый, которым он успешно пользовался с самого детства.

— Если не воспринимаешь никого кроме себя, никто не сделает тебе больно.

— Я не понимаю.

Дэн уставился в потолок.

— Однажды со мной такое случилось. Я говорю не о девушках, с которыми встречаюсь сейчас. Это просто секс, и ничего больше. Но тогда, давно, все было по-другому.

Он не смотрел на Эмму. Так проще.

— Мы с Мэгги жили вместе, когда учились в колледже. Нас было шестеро. Четверо парней и две девушки. У каждого своя спальня, а кухня и ванная общие. Ну, ты понимаешь. Студенческое общежитие. Первый раз, когда я жил не дома.

Он вспомнил, какое ощущение свободы испытал, оказавшись предоставленным самому себе.

— Мы с Мэгги дружили и однажды после очередной вечеринки оказались в одной постели. Мы не придали этому значения. Каждый мечтал о карьере. Она собиралась стать учительницей. Начальные классы, маленькие дети, понимаешь?

Он взглянул на Эмму. Она слушала, не перебивая, и понимающе кивала. Вот и хорошо. Потому что, если он не расскажет об этом сейчас, не сделает этого никогда.

— Мэгги приехала с севера. Там у нее большая семья, и после окончания колледжа она собиралась вернуться. Между нами не было ничего серьезного. И никогда не могло быть. — Дэн засмеялся. — Черт возьми, я только что вырвался из дома на свободу и не собирался связывать себя в первый же год.

Эмма выглядела озадаченной.

— Но вышло иначе? Ты влюбился в нее? Что случилось?

Он помолчал, собираясь с мыслями. Кому он говорил о ребенке? Никому.

— Мэгги забеременела.

Эмма напряженно приподнялась на локте, глядя на него. Он собрался с силами и, посмотрев ей в глаза, увидел в них сочувствие и вопросы.

Однако она ничего не спросила и никак не проявила свое любопытство. Давала ему возможность самому рассказать все, как сочтет нужным.

— И это все изменило.

Внезапно он вспомнил все с такой легкостью и ясностью, словно кто-то насмехался над его уверенностью в том, что ему удалось оттеснить эти воспоминания в самый дальний уголок памяти.

— Сначала я страшно испугался. Подумал о том, что этого мне хотелось бы меньше всего. Мэгги твердо стояла на своем. Сказала, что оставит ребенка независимо от того, как я себя поведу. — Он вздохнул. — Она сказала это так, словно предлагала мне свободу, но, оглядываясь назад, думаю, я с самого начала ничего для нее не значил.

— А ты? Что ты сделал?

Эмма выглядела озадаченной, гадая, нет ли у него где-нибудь в провинции тайной семьи.

— Когда прошел первый шок, я обрадовался, и чем дальше, тем больше росла моя радость. С каждым днем я все яснее видел наше будущее. Я собирался стать самым лучшим в мире мужем и отцом, которого свет не видывал.

— Вы поженились?

Дэн горько улыбнулся и покачал головой.

— Я хотел, но этого так и не произошло. Я мечтал создать семью, ничем не напоминавшую мою собственную. Чтобы каждый исполнял свои семейные обязанности, чтобы мы стали хорошими родителями, связанными крепкими здоровыми чувствами. — Он снова замолчал. — Я уже почти видел домик за белой изгородью. Собаку. Барбекю по выходным. Все стереотипы. И мне это нравилось. А потом все рухнуло, потому что она потеряла ребенка.

Острая, рвущая душу боль в груди вернулась. Немного притупившись от времени, она не исчезла, как старая незажившая рана.

Эмма села на кровати и взяла его за руки. Ее глаза были полны печали.

— О, черт, Дэн. Мне так жаль.

Он отмахнулся, покачал головой и с трудом проглотил стоявший в горле ком.