Лавандовый раф, 80% арабики - Елена Михайловна Аксенова

время. Время, чтобы всё забыть, чтобы пойти вперёд, чтобы смириться. – Я просто не хотела там находиться.

– То есть не хотела?

– Обычно я так не делаю, – я открыла дверь такси и помахала на прощание водителю. – И я правда старалась. Но это всё не моё, это не то, чего я ожидала.

– Это потому, что приехал мой брат с тёлкой? Он тебе нравится?

– Причём тут они?

– Да притом! Ты в магазине мне почти на брак намекнула, а теперь вот что. Да, легко переобулась.

Я опешила от происходящего. Объясняться дальше не имело смысла, он принял решение на мой счёт. Ну и пусть, ну и ладно. Я больше не собиралась слушать это.

– Игорь, не звони мне больше. Всего хорошего.

Я повесила трубку, но почти сразу получила ещё один звонок. Кажется, он не собирался оставаться в долгу. Во избежание неприятных монологов, я заблокировала его во всех мессенджерах и понадеялась, что он не станет утраивать сцен. Да что вообще между нами было? Просто несколько прикосновений. Я позволила себе слабость и, безусловно, виновата, но ничего страшного ведь не произошло. Не стоит раздувать драму на пустом месте. Это женская работа, в конце-то концов!

Москва задыхалась снегом и новогодними фонарями. Я шла по замёрзшей улице к месту, которое называла домом. Редкие окошки светились, большинство были совершенно тёмными. Кто бы ни ждал меня там, в судьбоносном дне нашей встречи, я просила его не задерживаться и обещала, что больше никогда не пойду на компромиссы с сердцем. Всё или ничего, никаких полумер и соглашений. Я шагнула в Новый Год с огромным мешком надежд на счастливую любовь.

Глава 14.

Первый день самого сонного месяца озарил меня лучами яркого солнца. Я улыбнулась чувству отдыха, которое не испытывала слишком долго. Повалявшись вдоволь, я достала мобильный. Было 9 утра. Умывшись, я залезла в холодильник, но он оказался пуст.

За что точно стоит любить Москву, так это за кипящую жизнь 24/7. Даже 1 января.

Я вышла на пустую улицу в своём огромном шарфе, до конца не открыв глаза. Официант смотрел на моё приближение, как женщина смотрит на округляющийся животик в преддверии родов. Как я любила этот город!

Омлет с беконом, сыром и помидорами, всё ещё тёплый круассан и лавандовый раф, 80 % арабики – так я начала свой новый год в кофейне с расписными стенами под Дали. Снег искрился под яркими лучами, но не таял. Такую изморозь я помнила из детства, и как мне нравилось падать в пушистые сугробы, ощущая холод спиной.

В моменты, когда мои мысли забегали куда-то глубоко, я могла бы не разглядеть собственную маму прямо перед носом. Совсем не удивительно, что для меня мелькнувший за окном человек, на мгновение замерший у панорамных стекол, не являлся поводом выйти из своих раздумий.

– Хорошо, что парковка совсем не далеко отсюда, – Георгий Иванович прыгнул на стул, слишком бледный и возбуждённый. Официант тут же показался рядом, он не посмотрел на него и заказал кофе.

– Чем обязана? На работу мне 10, вроде.

Его появление стало огромной попой, плюхнувшейся на сладострастный пончик моего утра. После того, как роман с его братом закончился, так и не успев начаться, я стала подумывать о смене работы и, возможно, сферы деятельности в принципе. Меня жутко удручала необходимость видеть Рождественского, пусть даже редко, а что ещё хуже, я опасалась мести, которую так любят самовлюблённые молодые господа.

– Слышу агрессию в голосе, – он открыл меню и внимательно изучил страницы. Официант вернулся с кофе, Георгий Иванович заказал тоже, что и я. – Мне что, нельзя теперь завтракать, раз ты решила поиграть в Золушку?

Он снял с себя дорогое пальто и повесил на стоящую вешалку. Джинсы и тёплый свитер, наряд с обложки зимнего выпуска журнала Сноб. Двигался он, к слову, также достойно.

– Я…

– Ой, не надо! – он махнул ладонью и откинулся на стул. – Я не хочу знать причинно-следственную связь. Ты больше не общаешься с моим братом?

– Вы приехали, чтобы убедиться в этом? Приятно, когда начальство так заботиться о том, чтобы сотрудники умирали в одиночестве.

Он улыбнулся. Мне казалось совершенной глупостью его присутствие, но было в этом человеке что-то манящее и чарующее. Получил ли он своё обаяние от матери природы или банковского счёта, я не знала. Но он обладал им в самом полном смысле этого слова.

– Я помогу сделать так, чтобы он оставил тебя в покое, – он глотнул кофе и стал совершенно серьёзным.

– Он меня не беспокоит.

Что-то в его искрящихся глазах мне совершенно не понравилось.

– Игорь рассказывал тебе про сложности с эмоциональной стороной своей личности?

– Да.

– Так вот, всё намного хуже.

– Откуда вам знать, что именно мне известно?

Снова этот странный взгляд. Нет, я, должно быть не знаю и 5% случившегося. Может быть, к лучшему.

– Это хорошо, что ты уехала молча. Но теперь нужно быть осторожнее. Я попросил кое-кого присмотреть за Игорем. За тобой тоже, если честно.

– Он что, убьёт меня?

Эта мысль обожгла моё сознание, и я замерла, не получив ответ на свой ужасный вопрос.

– А ну рассказывай! Во что я вляпалась?

– Успокойся, – его лицо снова стало спокойным и правильным. – Я всё контролирую. Он не психопат, просто очень чувствительный. Просто не хотелось бы наткнуться на статью, где рассказывают, что мой брат преследует мою подчиненную. Понимаешь, о чём я? – перед ним поставили тарелку с омлетом, точь-в-точь какая стояла передо мной совсем недавно.

– То есть вы боитесь, что я воспользуюсь эмоциональной нестабильностью вашего брата, чтобы стрясти с вас побольше денег?

– Скажем так, – он улыбнулся. – Я не исключаю такой возможности.

Это звучало как пощёчина всем моим попыткам стать хорошим человеком. А ведь так было. Я старалась изо всех сил поступать по совести, не брать чужого, быть честной. Ждала ли я божественного одобрения в конце пути? Не знаю. Мне просто казалось правильным жить именно так. Но сидеть тут и слушать высокомерное предположение начальника я не собиралась. Я была просто к этому не готова.

– Людей судят по себе, – я бросила тысячу на стол и встала. – Я угощаю вас.

Не думаю, что он побежал бы за мной или захотел бы объясниться. Рассказать, как их богатая семья то и дело сталкивалась с коварством общества. Убедить, что я не произвожу подобного впечатления, но обжёгшись на молоке, дуешь на воду. Не уверена, что он помнил о нашем разговоре спустя пару минут. Я точно знала,