Мадьяр - Всеволод Глуховцев

На этом размышления мои затормозились. Как себя проявит этот двуликий Янус – можно лишь гадать, а такая угадайка занятие глупое. Главное – он в нас заинтересован. Это точно. Значит, игра продолжается. Ладно, сыграем!

Под этот мой в меру бодрый настрой мы и прикатили к «Восьмому блоку».

* * *

Блок являл собой некогда строго спланированный, почти правильный прямоугольник стандартных девятиэтажек, дополненный несколькими стандартными же зданиями служебного назначения: детским садом, поликлиникой, жилищно-эксплуатационной конторой, чем-то там еще. Весь этот массив охватить гарнизонно-караульной службой, пожалуй, было бы невозможно даже и при наших, комбинатских силах – и коллективная мысль «восьмерки» решила проблему вполне здраво. Основные силы сосредоточили в нескольких центральных зданиях, а прочую территорию отдали на откуп вассалам – бандам, примыкавшим к группировке, но формально самостоятельным: хочешь – живи здесь, хочешь – дуй в чисто поле, скатертью дорога. Тем самым этот населенный пункт являл собой рыхлый внешний конгломерат с достаточно непостоянным составом и устойчивое ядро. Ну а в случае внешней атаки подхватывались все и отбивали нападение… По крайней мере, в теории.

Случалось и так, что вассалы по разным причинам сцеплялись между собой – со стрельбой, рукопашной, убитыми и ранеными. Доходили до нас в Комбинате и такие сведения, мне об этом доводилось как-то слышать от Валета. Но это дело обычное, естественный отбор. В целом «Восьмой блок» с текущими проблемами справлялся.

Итак, мы въехали в квартал. Водитель наш рявкнул «воздушкой», сбросил скорость, поехал аккуратно, и первое, что я услышал при более-менее стихшем шуме мотора, были хриплый хохот и мат, причем не в чей-то адрес, не в порядке ругани, а так, как выражение мироощущения… Спустя секунды я, взглянув через задний борт, сподобился увидеть и самого оратора, и его слушателей: три неумытых пыльных мужика без возраста, не очень уверенно держащиеся на ногах. Собственное убожество их ничуть не смущало, они дружно скалились и ржали, ну а причина столь агрессивно-радостного настроя была вся на виду.

Доцент перехватил мой взгляд, принужденно рассмеялся:

– Это не наши. Союзнички!..

Последнее слово он произнес с непередаваемой иронией.

Я вежливо улыбнулся, а сам не без интереса рассматривал фрагменты местного быта. Увидел, например, опустевшие огороды, на иных из них явно еще недели две назад росла картошка… Увидел и вооруженный патруль: двое парней, не в пример той троице пьяных олухов, энергичные, подтянутые, прилично вооруженные и аккуратно одетые, по-приятельски обменялись приветственными жестами и репликами с «мотопехотой» в нашей колонне. Я услыхал:

– Что, получилось?

– Ага! Все точка в точку!..

– Да что ты?! – и тут тоже последовала матерщина, только восхищенно-одобрительная.

Бросив украдкой взгляд на Доцента, я угадал, что он за скромной невозмутимостью пытается скрыть самодовольство. Тщеславие, как видно, тлело в нем, но он умел скрывать не только его, но вообще свои чувства и намерения.

Тем временем колонна остановилась.

– Приехали! – провозгласил Доцент и довольно проворно перескочил через задний борт. Следом полезли его подчиненные, а уж за ними и мы.

Выбравшись, я огляделся.

Мы находились, очевидно, в самой цитадели «княжества». Двухподъездная девятиэтажка с частично выбитыми окнами, чьи проемы были заделаны всяким подручным материалом – фанерой, линолеумом, черт-те чем еще. Из многих окон, как стеклянных, так и суррогатных, торчали корявые трубы железных печек, и грязные сами по себе, давно не крашеные стены были дивно разрисованы разводами сажи – в целом зрелище причудливое, даже не дикое, а какое-то сюрреалистическое, что ли.

Не знаю уж, что прочел Доцент в моем взгляде, только он засмеялся негромко и сказал:

– Жить захочешь – и не то изобретешь… Но вообще-то у нас и генератор есть, и насосы поставили. Кустарщина, так скажем, но работает. И свет бывает, и отопление. Не везде, разумеется. Но все-таки…

Тут к нам подскочил юркий тип – аналог, насколько я понял, нашего шныря Шурупа:

– Доцент! Генерал велел к нему. С гостями. Сию минуту!

– Идем, – кивнул Доцент. И мне: – Ну, готовьтесь к царскому угощению…

Один за всех и все за одного – не мы изобрели это, но правилу не изменяли. Все вместе и вошли в резиденцию «генерала» на четвертом этаже – хаотичное перепутье комнат и коридоров, созданное перепланировкой из нескольких квартир, где кое-какие стены сломали, а иные, наоборот, возвели. В итоге получился лабиринт не лабиринт, но нечто бестолковое, нелогичное и в то же время загадочное. Мы шли, перед нами открывалось множество дверей, иной раз навстречу выскакивали озабоченные люди и поспешно скрывались в других дверях. Словом, странно кипела жизнь в генеральских апартаментах – так я и не понял суть ее кипения, на что мне, правду сказать, наплевать.

Долго ли, коротко ли, достигли мы помещения, которое в прежние времена назвали бы «приемной». Здесь стояло несколько шкафов и кресел, а за канцелярским столом восседал молодой темноволосый человек, аккуратнейшим образом подстриженный, причесанный и одетый даже с претензиями на щегольство.

– А-а! – воскликнул он, проворно вскакивая, – прибыли!.. Сейчас доложу!

И устремился к массивной «под дуб» двери, в каковую и прошмыгнул.

Хотите верьте, хотите нет – Доцент и слова не произнес в этой мизансцене. Да я и лица его не видел в тот момент, лишь спину да затылок с резинкой. Но я готов был руку дать на отсечение, что с этим брюнетом, судя по всему, личным секретарем или адъютантом Кондрата, он, Доцент, на ножах.

Денди как нырнул в кабинет босса, так и вынырнул – с фальшивой улыбкой и словами:

– Вас ждут, прошу!

И мы вслед за Доцентом влились в чертоги властителя этих мест.

* * *

Не знаю, почему, но в глубине души я ожидал увидеть здесь безвкусно-варварскую роскошь. Но увидел вполне приличный, со вкусом сделанный евроремонт, уже не очень новый. В общем-то, и не скажешь, что находишься в мире, пораженном катастрофой. Единственное необычное, и то не в минус, а скорее в плюс, – огромный простор с несколькими окнами, насколько я понял, квартира-«двушка», а может, и «трешка», кто знает, где снесли внутренние стены, превратив ее в тронный зал.

Хозяин барственной вальяжной походкой двигался нам навстречу, протягивая правую руку. Ничего особенного в нем не было, так себе, средних лет, среднего роста, средней внешности, одетый в нечто полувоенное… Видимо, внешность в данном случае обманчива.

Зато голос у него был на зависть звездам провинциальных театров: настоящий директорско-генеральский, и не то чтобы какой-то грубый рев, а мягкий, протяжно-рокочущий баритональный бас:

– Здравствуйте, здра-авствуйте, проходите, располагайтесь… Да можно прямо сюда все сложить. Не стесняйтесь! Сейчас пообедаем, а пока давайте познакомимся. Я по старому времени Кондратьев Алексей Юрьевич, ну а по-новому – просто Кондрат…