Мера один - Александр Изотов

Я сразу же отозвал чувство земли и несколько минут пытался успокоиться, обливаясь холодным потом. Чутье на таком расстоянии подарило мне адскую головную боль, и я стонал от мучений.

Мне стало совсем невмоготу, и я пополз вперед еще быстрее. Через несколько метров я практически застрял, боль в голове не давала пользоваться чувством земли, а мои движения создавали эхо в темноте.

От этого иногда казалось, что рядом кто-то есть. У меня сразу возник детский страх, когда после просмотра ужастиков боишься вынуть ногу из-под одеялки, воображая, что сейчас ее кто-нибудь схватит. Будь то чудище, которое живет под кроватью, или черная тьма, которая вечно чудится в одном из углов.

Помнится, в Проклятых Горах я встретил такое, что могло напугать гораздо больше. Но там я был не один, и все было видно, да и от грохота сотрясались все поджилки. А здесь — абсолютная тишина, от которой закладывает уши, и абсолютная чернота, от которой болят глаза. Воображение всегда рисует гораздо более ужасные картины, чем есть на самом деле.

А после осознания, что есть такие существа, о которых лучше ничего не знать, я растерял всю логику, и сейчас беспомощно трепыхался в панике и кричал, пытаясь продвинуться вперед и не позволить схватить себя за ноги. Талисман болтался возле плеча, и даже он не мог удержать последние крохи благоразумия. Я полз, выдыхал, чтобы продвинуться еще, пока не понял, что уже даже не могу вдохнуть…

Внезапно руки впереди ничего не коснулись, и я замер, борясь со спазмом пустых легких. Темнота не исчезла, но тесный лаз вдруг закончился. Я на миг представил, что сейчас вылезу и полечу вниз, на эти несколько километров, в лапы тем самым…

Я уперся в края локтями и смог себя чуть-чуть вытянуть, чтобы вдохнуть полной грудью. А потом я стал ждать, пока вернется хладнокровие.

— Марк, успокойся, — сказал я сам себе, пытаясь изобразить интонацию Хали.

Вот кого мне реально не хватало. Она бы мне сразу объяснила, кого я почуял, и кто это такой.

Кстати, как только я вспомнил о Хали, так сразу же всплыли в памяти ее слова о том демоне, которого я видел в Проклятых Горах.

«Падший из Тенебры. Это подземный мир, который находится под Инфериором», — кажется, что-то такое она сказала.

Меня пробрала дрожь. Это если я там в пещере коснулся ада, то это… В общем, это было жутко, и я снова попытался успокоиться. Пока что это меня никак не касалось. Ну, есть оно, и есть, а мне сейчас из пещеры выбираться надо.

Я повисел некоторое время с закрытыми глазами в таком положении, высунувшись из щели, пока голова не перестала трещать от боли. Чуть-чуть оклемавшись, я все же попытался осмотреться. Чувство земли я пока не использовал.

И, к своему удивлению, я понял, что тут уже темнота не кромешная. Где-то в стороне на грани чувствительности маячил блик, настолько слабый, что даже цвет не определишь. Это подарило мне новые силы, и я с нетерпением просканировал стену пещеры, в которую я вылез.

Оказалось, пол находился всего в метре подо мной. Я засмеялся — пару минут назад я был похож на утопающего, который кричал и барахтался в пруду, где глубина по колено.

Упираясь, я все-таки сполз вниз, и опять некоторое время сидя просто отдыхал, откинувшись на стенку. Со всеми этими переживаниями можно параноиком стать. Я бы лучше по Лесу Правды еще пару раз от волков побегал, чем вот так, в полном одиночестве, наедине со своими тараканами.

Встав, я осторожно пошел вперед, используя чувство земли по минимуму, только чтобы не споткнуться. Голова еще не прошла от того сверхглубокого сканирования.

Вскоре свет стал чуть поярче, и я чуть не испытал экстаз, понимая, что я не ослеп, а все еще нормальный зрячий человек. А то уже приходило пару раз такое ощущение.

Где-то через час я добрался до расщелины, из которой и бил слабый свет. И он был похож на дневной. Я на радостях подбежал к расщелине, заглянул.

Ничего толком было не разглядеть, с той стороны тоже была какая-то пещера. Кое-как протиснувшись, я вывалился на пол, засыпанный каменной крошкой.

Я находился в шахте. То есть, в настоящем забое, в самом его конце. Прямоугольная форма коридора, полусгнившие опорные балки на стенах и потолке. Судя по-всему, он был давно заброшен.

За моей спиной шахта заканчивалась, и корявую стену украшала расщелина, из которой я и вывалился.

Потолок и балки местами облепили такие же личинки, что встретили меня в самом начале испытания. Но только после абсолютной темноты их свет казался таким ярким, что чуть не слепил. Поэтому он и показался мне дневным.

Я разочарованно вздохнул и тихонько пошел вперед. Здесь вполне можно было дышать полной грудью, и я снял маску, затолкав рукав за пояс. Может, надо будет пришивать, кто знает этих зверей.

Всего через пару шагов мне встретилось ответвление, вот только оно было закрыто сгнившими деревянными воротами. Одна створка висела на петле, перекосившись и открывая достаточную щель.

Я приложил руку к полу и просканировал темное помещение. И что-то необычное привлекло внимание. Я впервые встретился с тем, что прощупываемые камни могут обжигать чувства, будто я пытался взять пальцами уголь из костра.

Поморщившись, я все-таки просунул голову в щель. Там было темно, и я, подумав, сорвал с ближайшей балки несколько светящихся личинок, на всякий случай обхватив их рукавом. Вдруг ядовитые? К счастью, светлячки не погасли, и продолжали мерцать ровным белым светом.

Я закинул личинки в щель между створками и протиснулся следом. Мои светильники так хорошо освещали, что я подумал, как глупо полз в полной темноте до этого. Надо было тогда вернуться и прихватить таких светляков из первой пещеры, и не было бы той дикой паники.

За воротами была небольшая выструганная пещера три на три метра. Выглядела она так, будто только-только начали новую ветку, но сразу же и закончили.

Здесь еще ничего не выровняли, а как ударила кирка, так и оставляли. Возле стен были свалены валуны, в некоторых местах оставались большие перепады и недобитые выступы. Полы и углы в пещере украшали темные пятна странной формы.

Но мое внимание привлекло другое. Подняв личинку, я подошел и осветил тонкую трещину в стене. Оттуда поблескивали прожилки красного металла, и, когда я попытался прощупать его стихией земли, я зашипел от боли. Странная руда обжигала, будто я лбом прижался к раскаленной колонке…

Я постоял некоторое время, разглядывая красные прожилки, сверкающие в темноте трещины, и не сразу понял, что они захватывают все внимание. Мне пришлось одернуть себя — моя рука зависла всего в паре сантиметров от трещины.

Тряхнув головой, я попробовал отойти. Но тело не хотело этого, оно желало потрогать странный красный металл. Меня посетило чувство дежавю, я ведь уже раньше ощущал это притяжение. Но где и когда?