Мера один - Александр Изотов

Я уже вышел на утоптанную дорогу, когда Серые Волки (а это были они), стали приближаться, я узнал во всаднике того самого мага в серой тунике. Мастер Грэй, кажется.

— На колени, стихушник! — рявкнул ближайший ко мне воин, все лицо которого было измазано в серой краске.

Никого из этих Серых Волков, кроме мага, я не знал, и мне пришлось опуститься на колени. Меня ударили по плечу, чтобы поторапливался, и я зашипел от боли — будто бревном хватили. Кажется, что-то даже хрустнуло.

— Кто такой?

— Абитур клана Лунный Свет, господин зверь, — ответил я, исподлобья глядя на воина, — Возвращаюсь к госпоже Хильде после испытания.

— Чушь нулячья! Испытание вчера закончилось! — рявкнул воин.

Я удивился, услышав это, но поднимать голову пока не спешил.

— А мне сдается, что ты хочешь сбежать, — послышался голос Грэя.

Я видел черные копыта его лошади. Вспомнив, что говорил мастер Рульф, когда Хильда привела меня получить посвящение в прималы, я решил промолчать. Когда этот пятый коготь скажет говорить, тогда и открою рот.

— Что-то этот первушник не хочет говорить со мной, — недовольно отозвался маг, — Круз, отсеки ему голову!

— С удовольствием, мастер.

Я уперся руками в землю, готовясь выскочить из-под удара…

— Грэ-э-эй!!! — раздался мощный рык.

Показались копыта еще одной лошади — мощные, с белыми мохнатыми носками. Она затормозила позади зверей, но я не стал поднимать головы, чтобы разглядеть гостя. Моя шея была еще цела, а значит, прибыла какая-то высокая шишка.

— Ты решил нарушить законы стаи?

— Никогда бы и не подумал, Хакон, — сказал Грэй, — Всего лишь решил казнить беглого первушника.

Лошадь приблизилась, ее мохнатые копыта загарцевали рядом с первой.

— Беглый? А почему же он шел в сторону Вольфграда?

— Да? А мне казалось, убегал…

— Отвечай, стихушник, кто таков! — новый голос обратился ко мне.

— Я Спика, абитур клана Лунный Свет, господин зверь, — холодно произнес я.

Раздались едва слышные смешки, один из Серых Волков толкнул другого локтем.

— Что?!? Моего клана?

— Видишь, Хакон, он еще и лгун. Круз…

— Грэй, если он лжет насчет моего клана, мне с ним и разбираться.

На землю тяжело спрыгнули два сапога, отороченные белым мехом, и незнакомый зверь подошел ко мне. Я чувствовал исходящие от него эманации силы и опасности, мне даже мастер Грэй не казался таким сильным.

— Встать, первота, — мое плечо рванули стальные тиски, — На меня смотри!

Я встал и поднял голову. Этот был явно не магом. Лысая бритая голова, на правой стороне лица татуировки — оскал волка на щеке, а вокруг глаза круг луны. Седые усы с бородой, заплетенной на конце в косу.

Нависающий надо мной Хакон был одет в черные кожаные доспехи, украшенные металлическими вставками, и он был даже крупнее Торбуна, десятника Скорпионов. За его спиной торчала мощная рукоять меча.

— Как смеешь ты… — тут он всмотрелся в меня, и обернулся на Грэя, — Так он же правда посвященный! Ты не увидел, что ли?

Маг нахмурил брови, а потом кивком указал своим воинам двигаться назад, к городу. Отряд молча повиновался.

— Что-то глаза подводить стали, — холодно ответил Грэй и развернул лошадь, — Как хочешь, сам разбирайся с ним.

И маг удалился, гордо воздев голову, в окружении своей свиты, и оставил меня наедине с седобородой махиной. Я снова перевел взгляд на Хакона. Этот Серый Волк напоминал диких варваров из фильмов, а по комплекции он их явно превосходил.

Его белый конь с мохнатыми копытами, явно породы тяжеловоза, нервно прядал ушам и отфыркивался, глядя на меня.

— Что он так волнуется? — вдруг спросил воин, — Отвечай.

— Меня трепали хищники, господин зверь, — я пожал плечами, — Белые волки.

— Белые? — Хакон выпрямился, вглядываясь в даль, а его пальцы сжали мне плечо до дикой боли.

Я зашипел, и он ослабил хватку.

— Чей ты абитур?

— Клана Лунный…

Пальцы снова сжали плечо. Будто под пресс попал.

— Я — глава клана Лунный Свет, мастер пятый коготь Хакон. Я тебя спрашиваю, кто твой хозяин?

— Гос…по…жа Хиль…да, — сквозь боль выдавил я.

Воин отпустил меня и вздохнул.

— Я мог бы и догадаться по твоему имени… Спика, — он махнул головой в неясном направлении, — А что ты здесь делаешь? Ты же… Дикая уже доложила мне, что ее абитур погиб.

Я поджал губы. Вот, значит, как.

— Вышел из пещеры и направился в город, господин зверь.

— То есть, как вышел? Здесь? Когда?

— Через старые шахты…

Хакон покосился в сторону карьера, который был почти скрыт за краем холма, поросшим молодой рощей. А серая гладь отвесной скалы отсюда вообще смотрелась тонкой линией — мы стояли сбоку.

Хмыкнув, глава Лунного Света снова схватил меня, приблизил, чтобы разглядеть, и отпустил, толкнув на дорогу. Я упал на пятую точку и перекатился.

— Через шахты, значит, — он потер подбородок через густую бороду.

Затем он, крякнув, вскочил на коня. Тяжеловоз заметно напрягся под весом всадника.

— Ну, Дикая будет рада, — сказал Хакон, — За мной, первота.

Я уж боялся, что он рванет галопом, и поспешил вскочить, но воин повел пустил коня совсем неторопливо. Моя покусанная нога болела нещадно, и я хромал, чувствуя, что все тело заболело еще сильнее. Такое бывает, когда вдруг заканчиваются все испытания.

Склон холма, вдоль которого мы шли, круто поднимался вверх. На вышине виднелась городская стена. Видимо, за ней уже были улицы Вольфграда.

— Правду, значит, говорили, что через шахты тоже есть выход, — потирая колено, вслух рассуждал зверь, — А ты в броне родился, первота. У нас беглым рабам одно наказание — смерть!

Я упрямо молчал, стараясь прогнать из мыслей свою ненависть. Хорошо, что можно было отвлечься на дикую боль в ноге. А то мало ли что чует этот Хакон.

— А Дикая говорила, что ты непокорный, — усмехнулся тот, — Для первушника это прямая дорога на рудники или на плаху. Но для примала очень даже неплохая черта характера.

Он свесился вниз, рассматривая меня. Я с раздражением понял, что этот зверь тоже чует эмоции.

— Зверье пустое! — Хакон выругался, — Земля и вода! Дикая издевается надо мной, что ли?

Он снова выпрямился в седле, и с досады хлопнул себя по колену.

— А я-то думал, что она все недоговаривает, — потом Хакон все же покосился на меня, подарив оценивающий взгляд, — А хотя, Лес Правды ты как-то прошел… Белые волки, говоришь, тебя покусали?