Портрет многоликого бога - Элен Крайдер

– Я знаю, что ты боишься.

Старшая кисэн очень редко позволяла себе быть нежной с Лиён. Ведь в мире, в котором она жила, нет места нежности и заботе. Наставница была строга, не давая своим чувствам взять верх и не позволяя Лиён испытывать привязанность к ней.

– Я не боюсь, – тихо сказала Лиён, лишь на мгновение позволив себе прильнуть к такой тёплой руке наставницы.

– Скажи мне одно. Он хороший человек? Ведь пришёл за тобой он не просто так. – В голосе наставницы Ким дрожали нотки страха и сомнения.

Она позволила держать свою руку на щеке Лиён ещё некоторое время.

– Я не знаю.

В сердце щемило. Ком слёз, которые никогда не выступали на глазах Лиён, скопился в горле и не давал говорить что-то длиннее трёх слов.

– Это твой шанс сбежать отсюда, не смей отказываться. Мне он не кажется плохим человеком.

Старшая кисэн заправила за ухо спадающие на лицо чёрные волосы Лиён.

В груди защемило ещё больше. Теплота руки наставницы грела так нуждающееся в теплоте сердце Лиён. Она хотела обнять её, но не позволила себе такой слабости.

Наставница Ким убрала руку, и щеке Лиён стало холодно, а сердцу – одиноко.

Лиён слышала, как она вернулась к шкафу, приговаривая что-то. Верно, пойти за этим мужчиной было единственной возможностью выбраться из дома кисэн. Кому она теперь нужна, ослепшая? Возможно, и Тэхо выкинет её, как только вытянет из неё всю нужную ему информацию. Никто не мог знать. Лиён оставалось лишь гадать.

– Я бы хотела взять свои чайные сборы, бумагу и тушь, – проговорила Лиён, поднимаясь с одеяла, на котором лежала.

– Но ведь ты не можешь рисовать? – удивилась Наставница.

– Они часть меня. С ними я чувствую себя спокойнее. – Лиён нащупала нефритовую кисть, что лежала рядом с подушкой. – Может, однажды я вновь смогу взять в руки кисть.

Лиён покрутила кисть между пальцев и прислушалась. Шёпот квисинов был до сих пор слышен, значит, надежда ещё есть.

* * *

Тэхо пришёл за Лиён ровно в полдень, как он и говорил. Наставница Ким собрала самые скромные ханбоки и несколько наборов из сокчхима и сокчогори в объёмный узелок. Чай, краски и бумагу положила в деревянный ящичек с ручкой. Что ещё может взять с собой кисэн, когда уходит? К тому же такая сирота, как Лиён.

Наставница Ким помогла Лиён выйти во внутренний дворик, где её уже ждал Тэхо. Тут собралась маленькая толпа молодых кисэн, которые перешёптывались, смотря на стоящего в центре Тэхо.

– Красивый, – с явной завистью прошептала Сам Нам.

– И почему он достался такой, как Лиён? – надула губы Исыль.

Лиён ослепла, но не оглохла. А казалось, что эти молодые кисэн думали иначе и продолжали шумно шептать, даже когда Лиён поравнялась с ними. Наставница Ким подвела её к Тэхо, и Лиён поклонилась, надеясь, что не ошиблась с направлением.

Девушки зашептались ещё громче, посылая в сторону Лиён ядовитые фразы. Тэхо громко кашлянул, и эти надоедливые вороны замолкли. Лиён чувствовала запах, что исходил от Тэхо. От него всё так же пахло медовым печеньем.

По шорохам Лиён поняла, что он взял её скромные пожитки у наставницы Ким.

– Нам пора, – спокойно, как и всегда, произнёс Тэхо.

Лиён чувствовала мягкий запах лилий. Такой родной, но и далёкий одновременно.

Лишь раз наставница Ким позволила себе быть нежной с Лиён. Когда маленькую девочку привели в дом кисэн. Лиён тогда боялась любого шороха и шума. Закрывала глаза при виде огня и впадала в ступор, но ни разу не заплакала. По ночам, когда дом кисэн наполнялся шумом, гоготом посетителей и звуками музыки, маленькая Лиён пряталась под одеяло и зажимала уши. Каждый звук казался похожим на те, что она слышала в ночь смерти родителей. Именно тогда наставница Ким пришла, села подле Лиён, положила тёплую руку на спину, укрытую одеялом, и запела песню. Её голос был тихим и спокойным, будто утренняя заря весенней порой. Она пела и поглаживала дрожащую спину маленькой Лиён, а в конце сказала лишь одну фразу:

– Тебе придётся быть сильной, девочка, иначе не выживешь в этом мире. В красивом и ярком снаружи, но грязном внутри. – Старшая кисэн продолжала гладить спину маленькой Лиён. – Стань деревом, крепко держись корнями, и тогда злые ветра не сумеют сломать тебя.

Лиён не знала, стала ли она крепким деревом. Не знала, что ждало её дальше. Но знала одно: наставница стала теми самыми корнями, что незримо для людских глаз не дают упасть слабому дереву, которое так хотят сломать ветра.

Лиён повернулась назад и протянула руку в направлении запаха лилий. Рука наставницы Ким перехватила её ладонь и крепко сжала пальцы. Всего на мгновение. После чего охватила плечи Лиён, повернула её к Тэхо и немного толкнула вперёд. Холод, исходящий от его рук, казалось, проникал даже через ткань рукавов ханбока Лиён.

– Прощайте, – прошептала Лиён, слегка обернувшись назад.

Она хотела плакать. Тоска сковывала грудь, грусть застревала где-то между сердцем и горлом. Но слёзы не текли.

Тэхо легонько повлёк Лиён за собой. Она слышала, как шептались столпившиеся кисэн, как тихо напевала песню наставница.

Пронзая крылом небеса,

Ласточка летела домой.

Умолкли богов голоса,

Стала ласточка новой звездой.

С каждым шагом Лиён песня стихала, а дом, в котором она прожила одиннадцать лет, оставался за спиной. Когда они отошли достаточно далеко, Лиён остановилась и набрав побольше воздуха в лёгкие, произнесла:

– И что теперь? – Этот вопрос зудел в её голове подобно пчелиному рою с тех самых пор, как Тэхо заявил о своём поступке. – Вы хотели знать, что я имела в виду, сказав, что видела убийцу раньше. Я расскажу вам, а что дальше?

– Вы боитесь, я оставлю вас? Теперь я в ответе за вас, поэтому… – начал Тэхо, но Лиён его перебила, быстро замахав руками.

– О нет, только не надо речей об ответственности. Я не прошу вас брать за меня ответственность. Всё как раз наоборот. Дайте мне свободу. Я скопила достаточно денег, чтобы жить в какой-нибудь деревушке на окраине страны.

Тэхо вздохнул и нерешительно вновь подхватил Лиён под локоть.

– Как желаете. А пока прошу вас: следуйте за мной. Только кое-что нужно сделать.

Лиён услышала, как зашуршали ткани одежды Тэхо. Запах медового печенья защекотал нос. На глаза легла мягкая повязка.

– Моя матушка слишком впечатлительная, а отец… – с тоской и холодом начал Тэхо, завязывая повязкой мутные глаза Лиён.

– Я знаю. Я всё видела. Не стоит