Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов

хоть пускай у Миши все будет хорошо. Не буду я ему будущее портить, я помру, он с деньгами останется. Уедет в другой город, подальше отсюда, и начнет новую жизнь. – Пожилой мужчина протянул руку в поисках выхода из туалетной комнаты и сказал: – Не тревожь ты нас, человек хороший. Справедливости ты хочешь для всех, а я спокойной жизни для сына хочу, спокойной смерти для себя.

Гуров отвел слепца к столу, присел рядом, наблюдая, как заботливо подросток помогает отцу с едой. Миша то подавал отцу салфетку, то направлял руку Тихона, чтобы тот мог подцепить кусочек блинчика с тарелки. Самому оперативнику от волнения и долгого ожидания подмоги кусок не лез в горло. Лидия, сидевшая рядом, тоже не прикасалась к завтраку, только смотрела на своих мужчин. Гуров решил, что не стоит начинать разговор в присутствии подростка. Миша снова выйдет из себя из-за желания защитить родителей от законного наказания.

– Поговорить хотите? – Лидия перехватила внимательный взгляд оперативника.

Лев Иванович в ответ кивнул, и женщина указала одними глазами на машину, что стояла припаркованной почти у входа в кафе.

– Сынок, присмотри за папой, мы ненадолго отлучимся.

В машине женщина вскинула голову и спросила:

– Вы, наверное, хотите уговорить нас дать показания? Чтобы я и муж стали свидетелями против Семеновой?

– Да, вы правильно догадались. – Гуров с удивлением смотрел на женщину, которая тогда в доме священника показалась ему такой блеклой и незаметной.

Сейчас ее лицо с тонкими чертами было одухотворенным, волевым. Жена священника, собранная, с натянутыми будто струны нервами, вдруг расплылась в язвительной улыбке:

– Ох, как бы я хотела взглянуть на лицо Маргариты, когда ее будут судить. Но есть одна проблема – деньги. Мы же не будем просто свидетелями, мы будем соучастниками, а значит, нас лишат имущества, Тишу после такой истории лишат сана. Мы лишимся всего, что имеем.

– А вы разбираетесь в законе, – похвалил Гуров, подыскивая еще аргументы, чтобы уговорить женщину свидетельствовать против Маргариты.

От комплимента Лидия почему-то вздрогнула, ласково тронула Льва Ивановича за плечо:

– Вы такой хороший, как мой муж. Верите в справедливость, что добрые дела вознаграждаются. Он раньше верил, пока я не испортила его веру. Я виновата, очень виновата перед мужем и сыном и должна все исправить. Простите меня, я сейчас не могу думать о других, только о своей семье.

– Мы предоставим вам защиту как свидетелям. Я лично обещаю, что позабочусь о вашей безопасности, – принялся убеждать женщину Гуров. – На время следствия мы переправим вас в Москву, найдем возможность для лечения вашего мужа и сына. Да, вы лишитесь нажитого капитала, но ведь он нажит на обмане, мошенничестве. Вы же хотите начать новую жизнь, так зачем тащить в нее старые проблемы? Вы умная женщина и сможете найти в столице работу, я уверен, что с учетом всех обстоятельств вам назначат лишь небольшой условный срок.

Лидия замотала головой в стороны в такт его словам. Она снова погладила Гурова, по щекам у женщины потекли слезы.

– Какой вы хороший, вы хотите нам помочь. Но… я уже так глубоко увязла в этой паутине… Все, что я еще могу сделать, это спасти своего ребенка. Простите меня, от чистого сердца без всякой лжи прошу, простите. Мне так стыдно.

Она опять разрыдалась, спрятав лицо в ладонях, повторяя раз за разом просьбу о прощении. Лев Иванович замолчал, смущенный слезами женщины. Он растерянно закрутил головой по сторонам в поисках салфеток или воды, не зная, как успокоить женщину. Но Лидия уже сама собралась, вытерла ладонями лицо, сделала пару глубоких вдохов и попросила Льва Ивановича:

– Поможете мне?

– Да, конечно, – охотно согласился Гуров. – Что нужно сделать?

– Помогите сходить за водой, пять литров хочу купить в дорогу. Сын с Тихоном подождут в машине. Мне одной тяжело будет нести, магазин далеко.

– Давайте на машине доедем до магазина, – предложил Лев Иванович.

– Нет, нет, я не хочу в центре появляться на машине. Если встретится кто-то из поселковых, то могут узнать автомобиль и доложить Маргарите, что мы в городе.

– Думаете, она постарается вернуть вас обратно?

– Конечно! – От ненависти острые черты лица Лидии скривились. – Она же обещала, что никогда не выпустит нас из Туманного. Без Тиши ее чудодейственный бизнес пойдет прахом. Уж не знаю, для чего ей столько денег. Особенно после смерти дочери… Других наследников, родных по крови, не осталось. Но Маргарита до власти и до денег жадная, ни перед чем не остановится.

– Ладно. – Гуров видел, что жена священника в смятении и сейчас не готова переходить на сторону закона. – Я только прошу – оставьте мне для связи номер вашего телефона или скажите, где остановитесь. Я обещаю, что уже через несколько дней Семенова потеряет свою власть и вы сможете без страха стать свидетелем против нее.

– Я и сама не знаю, куда мы едем. Хоть куда, лишь бы подальше от Туманного. А по поводу Маргариты… бог вам в помощь.

Женщина неопределенно махнула рукой и заторопилась из машины. Лев Иванович поспешил следом. Они прошли две улицы, минуя еще закрытые магазинчики. Город только начал просыпаться, по пути им встретилась лишь парочка насупленных прохожих, что спешили на остановку автобусов.

– И правда, далековато ваш магазин. Может, на машине все-таки, ведь людей почти нет. В поселке наверняка даже не хватились вас. – Лев Иванович в недоумении вышагивал за семенящей женщиной, неужели нет круглосуточного магазина поближе?

Но Лидия шла упрямо и целенаправленно все дальше и дальше.

– Здесь недалеко, почти пришли. – Она встала перед темной аркой между домами и указала пальцем в проход: – Вон там, сходите за водой. Я отдышусь, устала после ночи, сидя за рулем.

– Вы уверены, во дворе есть магазин?

– Да, да, туда, во двор шагайте. – Женщина порывисто сжала руку Гурова. – Спасибо вам за все, спасибо. Я обещаю, я… буду молиться за вас, пускай и это обычная молитва без чудес, молитва грешницы, ужасной грешницы… Но простите меня.

Опер с удивлением кивнул и уточнил:

– Вам взять пять литров?

Лидия молча кивнула, на ее бледном лице выступил пот. Женщина тяжело дышала, прислонившись к стене здания, так что Гуров даже заколебался, оставлять ли ее одну. Жене священника явно стало плохо. Но он списал ее состояние на тяжелую дорогу и переживания и поспешил внутрь двора в магазин за водой.

Глава 6

От страшного удара по затылку перед глазами поплыли темные круги, Лев Иванович потерял равновесие и опустился на колени. Словно через вату он слышал торопливые шаги Лидии, которая бегом бросилась прочь от темного переулка. Жесткие руки подхватили его под мышки, руки с силой вывернули назад, и на запястьях щелкнули наручники.

– Давай в машину его, – забасил знакомый голос Кирпича, старшего из охраны Марго.

– Тяжелый, кабаняка. – С кряхтением его молодой напарник подтащил осевшего опера к дверце машины и рывком закинул на заднее сиденье.

– Все, давай за руль. – Кирпич опять командовал. – За полтора часа домчим до Туманного, там Марго уже рвет и мечет.

– Ха, конечно. Священник сбежал с женушкой, опер свалил, на заводе устроил шумиху. От нашей Паучихи так просто не уйти. Да и у парней кулаки чешутся насовать менту за вчерашнее.

– Услышит, как ты ее называешь, язык отрежет.

– Да вы и сами ее так называете, все так Марго называют, – огрызнулся молодой.

Заурчал мотор, машина резво тронулась, снова зазвучал голос Кирпича:

– Маргарита Васильевна, все готово. Да, приняли под руки, упакованный, лежит смирно в машине. Через час будем на месте. – Он помолчал, выслушивая собеседницу. – Маргарита Васильевна, на заводе места нет, там техники до сих пор возятся. Мне там надо с толстяком этим поработать. Давайте в летний домик, там отопления нет, как раз быстрее очухается. Да, газуем по полной.

После отбоя связи он пихнул напарника в бок:

– Слышал, да? С утра уже требует, срочно выдай сюда этого москвича, со стариком разберись. Совсем продыху не дает.

– Так ты придумал, как из толстяка признание выбить? Вчера твой «водяной»