Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Дяди и министры французского короля отказались ждать, чтобы выслушать "здравые и скорые" идеи Бенедикта XIII. Опираясь на поддержку кардиналов, они решили навязать ему свою волю. 2 февраля 1395 года в Париже открылся собор французской церкви, чтобы посоветовать королю, как положить конец расколу. Присутствовало более ста представителей высшего духовенства и ведущих университетов Франции. Понятно, что настроения с самого начала разделились. Даже среди представителей университетов было значительное меньшинство, обеспокоенное последствиями того, что светские власти будут определять то, что в конечном итоге было вопросом канонического права. Но дяди короля были полны решимости получить нужный им совет. Заседания проходили в церкви Сент-Шапель королевского дворца на острове Сите, на них присутствовали канцлер Франции и множество королевских советников. Они и добились избрания президентом собора Симона де Крамо, умного и светского епископа Пуатье. Симон был известным оратором и организатором, который быстро становился одной из самых влиятельных фигур в Совете Карла VI. Он прекрасно знал, чего от него ждут и манипулировал процедурой собора, тщательно выбирая ораторов, прерывая дебаты, когда они грозили перейти в нежелательную форму, и оттесняя на второй план несогласных. После двух недель такой деятельности собравшиеся церковники признали Путь силы нецелесообразным с военной и политической точек зрения и большинством голосов высказались за Путь отречения. Было решено отправить в Авиньон самое внушительное посольство с устрашающей свитой солдат и сопровождающих. В нем должны были принять участие герцоги Беррийский, Бургундский и Орлеанский, а сопровождать их должна была отдельная делегация из Парижского Университета. Им было поручено ознакомить Бенедикта XIII с решением собора и призвать его к отречению от престола, как только аналогичное обязательство будет получено от его соперника. Министры французского короля не преуменьшали связанные с этим трудности, так как потребовалось бы соглашение между государствами Европы, включая те, которые поддерживали Папу в Риме. Логика их позиции не была прописана, но должна была быть достаточно ясной для современников. В случае (весьма вероятном), если ни один из Пап не будет сотрудничать, главные государства Европы должны были быть убеждены в том, что им следует отказаться от повиновения обоим претендентам. В конечном итоге, как признал Симон де Крамо в своей речи на соборе, вероятно, придется заставить обоих покинуть свои места[1127].
Принятие Францией Пути отречения было крайне нежелательным событием с точки зрения Людовика Орлеанского. Это привело к перевороту в политике Франции по отношению к Италии, которая имела важные последствия для интриг группировки в отеле Сен-Поль. Все итальянские планы Людовика в конечном итоге зависели от тесного союза с его тестем, Джан Галеаццо Висконти из Милана. Все изменилось с отказом от Пути силы, поскольку это означало, что Джан Галеаццо перестал быть незаменимым соратником. В то же время при дворе набирали силу враги Людовика. Главной среди них была 25-летняя королева Изабелла Баварская. Вынужденная из-за болезни мужа самостоятельно вести борьбу с группировкой из отеля Сен-Поль, Изабелла становилась силой, с которой приходилось считаться. Она разделяла враждебное отношение своих родственников Виттельсбахов к Джан Галеаццо. Ее возмущали амбиции деверя и его супруги Валентины Висконти, а также показное предпочтение, которое король отдавал Валентине во время приступов безумия. Возможно, она также разделяла широко распространенные предрассудки, которые обвиняли герцогскую пару в его болезни.
Во время парижского церковного собора Ангерран де Куси находился в Италии. Он активно участвовал в завоевании Лигурии в интересах Людовика Орлеанского и его тестя. Куси и его итальянские союзники заняли порт Савона с почти 3.000 войск, что стало первым этапом тщательно спланированного наступления на саму Геную. В декабре 1394 года Ангерран провел переговоры о заключении нового союза между Людовиком Орлеанским и Джан Галеаццо, который, как и предыдущие соглашения подобного рода, предусматривал вторжение в пределы Папского государства. Людовик, прекрасно знавший, что все это делается от его имени, наверняка рассчитывал на свое личное влияние на брата-короля, чтобы заручиться поддержкой этого предприятия в Париже. Но французский король был уже как сломанная тростинка, даже когда он находился в здравом уме. Генуэзская республика дальновидно парировала действия Ангеррана де Куси против города, отправив своих послов ко двору Франции, чтобы предложить покровительство над республикой самому Карлу VI. В Генуе считали, что лучше далекое покровительство короля Франции, чем тесные объятия всесильного миланского деспота и его агрессивного зятя. В конце февраля 1395 года генуэзские послы находились в Париже в ожидании ответа французского короля. Пока они ждали, королева объединила усилия с Филиппом Бургундским, чтобы положить конец итальянским мечтам Людовика. Карла VI убедили принять генуэзское предложение в принципе, но с условием согласования деталей. Проведение французской политики в Италии резко было вырвано из рук Людовика и он был вынужден отказаться от Савоны и своих генуэзских амбиций в обмен на денежную компенсацию. Ангеррану де Куси было приказано прекратить свои операции в Лигурии, а затем он был отозван во Францию. В Париже Людовик и его друзья, оттесненные на второй план в Совете, лелеяли свои обиды и становились все более враждебными к правительству дядей короля[1128].
22 мая 1395 года три французских герцога вошли в Авиньон через
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!