Последняя крепость - Юрий Никитин

Вошла Джоан, милая секретарша, тихая и застенчивая,настоящая крестьянская девушка из глубинки, лишь самый узкий круг имеет доступк ее послужному списку и знает укрытое от посторонних глаз звание этойскромницы.

– О, – сказала она одобрительно, – у васмонитор стал пошире. А сам комп мощнее… Даже мышь оптическая… С прицелом?

– Привет, Джоан, – сказал он, – можно мнечашечку кофе?

Она пожала плечами:

– У врача спрашивайте.

Он не понял, переспросил:

– У врача?

– Откуда я знаю, – ответила она обиженно, –можно вам кофе или нет?

Но не выдержала, засмеялась:

– Шеф, хоть кофе и реабилитировали, но… вдруг завтраснова скажут, что это яд? А вы, как истинный гражданин нашей великой державы,колеблетесь вместе с модой на здоровый образ жизни?

Он отмахнулся:

– Я эти вопросы оставляю специалистам. Как говорят, таки поступаю. А о здоровье сейчас принято заботиться.

Она улыбнулась, он видел, что от ее прищуренного взгляда неукрылась ни его слегка помятая рубашка, ни волосы, пора подстричься, ничересчур быстро отрастающая щетина на подбородке.

– Вы такой обходительный мужчина, – заметилаона, – а все еще один. Говорят, вы даже кофе приносили жене каждое утропрямо в постель?

– Верно, – согласился он. – Ей оставалосьтолько смолоть.

Она засмеялась, вышла, через пару минут вернулась с большойчашкой дымящегося кофе.

– Смотрите, шеф, – предостерегла с неизменнойулыбкой деревенской простушки, – вдруг да вредный? Может быть, лучшеперейти на энерджайзеры? Все ими пользуются!

– Мне кофе навредить не успеет, – ответил он.

– Шеф, – сказала она обиженно, – вы совсем нестарый! А то и мне придется вспомнить, сколько мне на самом деле!

– Ты еще ребенок, – ответил он тепло.

Когда она удалялась, он невольно проводил взглядом ееподтянутый округлый зад на длинных ногах. Настоящий мужчина, вспомниласьрасхожая мудрость, тот, кто встает утром, пьет чашку кофе и… идет домой. А онсовсем еще не старый, но вдруг потерял вкус к этому делу. Способности непотерял, но желание исчезло. Друзья и коллеги по такому поводу уже осаждали быпсихоаналитиков, он же помалкивал, а с той поры, как оба сына женились исъехали, вообще жил уединенно.

Друзья пару раз затаскивали его на домашние вечеринки, гдеухитрялись оставлять с хорошенькими женщинами. Он привычно занимался с нимисексом, дело знакомое, это как езда на велосипеде: если научился в детстве, тои через сорок лет сядешь и поедешь. Так и у него получалось без сбоев,классически правильно, но только без желания взять номер телефона и повторитьвсе снова через денек-другой.

Старею, мелькнула мысль. Психологическая старость приходитраньше физической. Тело еще способно к альпинизму, но сам считаешь дуростьюподниматься по лестнице на третий этаж, когда лифт рядом.

Прихлебывая мелкими глотками горячий кофе, вспомнил анекдот,рассказанный недавно в отделе. Мол, в кафе англичанин, француз, русский, чукчаи еврей. Всем подали кофе с мухой. Англичанин выплеснул всё. Француз выбросилмуху и выпил кофе. Русский выпил кофе с мухой. Чукча съел только муху, потомучто не знал, что такое кофе. Еврей выпил два кофе, так как променял свою мухуна чукчин кофе. Все хохотали, снова посмеивались и одновременно признавалихитроумность и небрезгливость еврея, как уже давно признали и закрепили вшуточках педантизм немцев, бабничество французов, болтливость итальянцев,пьянство русских или тупость американцев.

Вообще-то признали бы и простили евреям даже хитроумность,если бы это не было записано у них в их доктрине. Мол, мы – самые умные. Потомучто у нас особая кровь, мы – высшая раса, а вы все – говно. Вот это, похоже,современный человек прощать готов все меньше и меньше.

Памятуя, что капля никотина убивает лошадь, а чашка кофе –клавиатуру, он держал ее осторожно и, вытянув шею, заглядывал в экран, гдеслишком быстро бегут слишком мелкие цифры, а менять разрешение не хотел,предпочитая охватывать всю картинку разом.

От крепкого горячего напитка в голове прояснилось, никакиеэнергетики так не очищают мозг и не настраивают на работу, как старый добрыйкофе, тщательно отобранный у негров, как говорят в рекламе.

Грубо говоря, сперва много веков в жизни людей стояла толькоодна задача: выжить, обеспечить себя едой и всем необходимым. Но вот совсемнедавно – обеспечили. Наконец-то наелись. Да так, что начали лопаться от жира.Встала во весь рост другая, совсем неожиданная и смешная задача: что бы съестьтакое, чтобы похудеть?

Но вот, наконец, и с этой задачей почти справились с помощьюпоявившихся чудо-пилюль и фитнес-залов. И тогда, удовлетворив наконец-то самыенасущные потребности организма, человек огляделся по сторонам, погладил сытоебрюхо, и восхотелось еще и культурки тяпнуть. Можно бы, конечно, и раньше, ноэто немногие могут, голодая, заниматься культуркой, а нормальный средний человекна то и нормальный средний квирит. И вот теперь он, средний человек, оглянулсяи увидел одно неприятное пятнышко, портящее всю картину.

Оказывается, он вот такой замечательный и уникальный – всеравно говно, животное, если взглянуть на него с точки зрения еврея. Те – высшаяраса, богоизбранный народ, а все остальные – простой говорящий скот, с которымнужно обращаться, как с опасным животным: вежливо, с улыбкой, не дразнитьпопусту, когда нужно – доить, а когда и вести под нож. Все имущество скота можноотбирать без всяких зазрений совести, этого же не у человека, то есть еврея, утех нельзя, нехорошо, а у гоя – можно.

Генри Форд сказал однажды: «Евреи не нация. Евреи –организация». Увы, если это было так, все народы с этим охотно смирились бы.Никто не ропщет, что у штангиста лучше мускулы, у шахматиста – извилины, а улетчика – реакция. Тренируйся, и будешь таким же. Никому не заказан путь внобелевские лауреаты по науке или культуре, это известно, и всяк знает, что унего есть шанс.

Однако же, оказывается, есть народ, который считает себялучше других всего лишь по факту крови, расы! И это открыто пишет в своейпрограмме или доктрине, как там! Да за такое фашистскую Германию вбили в землюпо ноздри, а потом размазали катком. Так чего терпим от евреев такое открытоенадругательство?.. И поехало, у сытых и в целом довольных жизнью людейпоявилась возможность заниматься и этим, раньше третьестепенным, вопросом,который при сытой жизни вышел на первое место и стал жизненно важным.

И закипела кровь в жилах. У кого это выражается в скрытомнедовольстве еврейским засильем, у кого в осторожном сопротивлении, а молодежьсразу хватается за бейсбольные биты, поджигает синагоги, рисует на стенахеврейских домов свастику… Не потому, что считает фашизм чем-то хорошим, а чтобыдосадить евреям, напомнить, что и на них находится плеть… хоть иногда.