Последняя крепость - Юрий Никитин

Прозвенел колокольчик, на экране замигал зеленый конвертик:в файл писем и важных сообщений валилась новая порция циркуляров, онпоморщился, все свои писульки считают важными, переключил экран на заголовкиновостей, быстро пробежался по гиперссылкам.

Вот резкий протест правительства Израиля на заявлениеБи-би-си, что Израиль якобы обладает арсеналом не только ядерного,биологического и химического оружия, но и проводит спешные исследования посозданию генетического оружия, способного поражать определенные расы и даженации. Можно, как уверяют эксперты, создать генетическое оружие, что будетпоражать только рыжих и щадить блондинов и брюнетов, можно истребить китайцевили сделать их стерильными.

Особый протест вызвало цитирование Торы, гдепророчествуется, что все народы вымрут, а останется один Израиль, всемирныйИзраиль, и тогда лишь люди придут к Богу. В прессе тут же начались спекуляциина тему, что в самом деле возможно создать генетическое оружие, что уничтожитна Земле все население, кроме евреев, и тем самым мечта ортодоксальных иудеевосуществится.

Кое-где по этому поводу прокатились погромы. Отметились восновном подростки, однако воспользовались ситуацией арабские террористы инанесли несколько чувствительных ударов. Взорваны синагоги вместе с молящимися,убиты восемь из наиболее видных банкиров, с великим трудом удалосьпредотвратить новый взрыв Всемирного центра торговли, который, как известно,снова оккупировали евреи.

Израильская печать обвинила правительства сразу несколькихгосударств в том, что террористические акты не расследуются с тойтщательностью, как обычно в этих странах. Создается впечатление, дескать, чтовласти не торопятся вылавливать преступников, убивших множество евреев, а этоговорит об антисемитизме самих европейских государств.

В свою очередь, главы европейских государств начали отвечатьнепривычно резкими нотами. Обстановка в мире весьма накалилась, накалилась… Но,конечно, затихнет само собой, хотя и после наверняка будут сообщения, чтоизраильская армия в ходе большой операции против палестинцев примениланеизвестный газ, который по воздействию отличается по всем параметрам отизвестных ранее. Так положено спускать опасные новости, не обрубая сразу.

А вот сразу в двух газетах вспыхнули жаркие дискуссии, можетли этот неизвестный газ, примененный израильской армией, быть пробойгенетического оружия. При этом почти никто не поставил под сомнение егоприменение, что сперва взбесило, а потом ввергло в отчаяние главу пресс-службыИзраиля Аарона Терца. Он обвинил Англию в антиизраильских настроениях, чтотолько вызвало смех у читающих газеты: как будто это новость, что все относятсяк израильтянам хуже, чем к любой другой нации, уже на том основании, что те,другие, не заявляют о себе как о высших существах.

Конференц-зал выглядит мирным и уютным, в широкие окнасветит ласковое солнышко, по небу медленно и величаво плывут подсвеченныезолотом облака. Далеко блестит после дождика скоростное шоссе, быстрыми жукамипроскакивают крохотные автомобили. Солнце светит в окна уже на излете,склоняясь к горизонту, отчего лучи приобрели красноватый оттенок.

Файтер невольно скользнул взглядом по юркому самолету, чтоштопором ввинтился в небо, делая сложный разворот. Мелькнула мысль, что нельзяподпускать самолеты так близко к президентскому дворцу, но тут же усмехнулся:конференц-зал расположен на полукилометровой глубине под скальным массивом, ивсе эти «окна» – всего лишь экраны из так называемой «электронной бумаги».

В прошлый раз на совещании присутствовали госсекретарь,министр обороны, директора УНБ, ЦРУ и ФБР, а также главы выделенных в отдельныеуправления разведок воздушной, армейской и морской. Был также начальниквоенно-космических сил, новое управление, очень быстро набирающее мощь, и тосовещание считалось весьма представительным, а сейчас президент готовитсяпринять всего-навсего одного человека, что указывает на столь высокую степеньсекретности, какая вообще раньше просто не применялась и не существовала.

Распущены все армии мира, подумал он, кроме американской,естественно, что взяла на свои плечи всю тяжесть по поддержанию мира во всеммире. Прекращено производство оружия во всех странах, кроме, конечно, США, но издесь его производят лишь на замену отслужившего срок. Это сразу далоколоссальный эффект, мгновенно оздоровив экономики всех стран, освобожденных отнеобходимости кормить ничего не производящую армию и содержать заводы, чтовыпускают танки, на которых нельзя ни пахать, ни сеять.

Остаются только террористы, но их время истекает. Контрольнад вооружением становится тоталитарным, всеобщим. Пока что эти неандертальцыеще мастерят самодельные бомбы, что чаще взрываются у них же в руках, вгаражах, но скоро за всем, могущим послужить взрывчаткой, будет установленополное наблюдение на всех этапах. Это значит, что о каждом потенциальномтеррористе будет известно с момента, как он купит килограмм химическогоудобрения для своего огорода, могущего после очистки стать взрывчаткой.

И только одно место на земном шаре остается закрытым дляконтроля. Никто не знает, что творится за дверями его научно-исследовательскихинститутов, никто не знает, сколько у них ядерного оружия, какие там средствадоставки, какое еще высокотехнологическое оружие начинает производиться в еговоенно-промышленном комплексе.

Тихонько звякнуло, автоматические двери распахнулись. Излифта вышел молодцеватый подтянутый Гартвиг.

На Файтера пахнуло силой и уверенностью кадрового военного.Высокий, с короткой стрижкой ежиком, уже весь в серебре, короткие жесткие усытоже целиком серебряные, лицо темное от солнца, в тех морщинах, которые невыглядят признаками старости, а именно подчеркивают значительность, мудрость,глубину размышлений.

Файтер знал, что Гартвиг очень немолод, ему почти в дедыгодится, во всяком случае, в отцы – наверняка, однако и седина, и морщины, истаромодный крой костюма всего лишь оттеняют его мощь. Он даже сидит насовещаниях всегда прямо, никакой расслабленности ни в крепко сбитой фигуре, нив лице. Глаза всегда смотрят прямо, остро, на лету считывают движения лицевыхмускулов, и он почти всегда заранее знает, что ему скажут.

Файтер сделал шаг навстречу, рукопожатие дружеское и оченьискреннее, работают вместе давно и доверяют один другому.

– Господин президент…

– Привет, Джордж. Садись поближе. Кофе не предлагаю,сам варить не большой любитель, а этим современным автоматам не слишкомдоверяю. Больно они сложные…

Гартвиг вежливо улыбнулся, сел на указанное место, привычнаяцеремония: президент приглашает сесть и даже указывает куда, а он благодарит исадится именно в это кресло.

– Господин президент, – начал Гартвиг, –положение очень серьезное, но сегодня я получил еще более угрожающие сведения.

– Террористы?

– Возможно, – ответил Гартвиг, – но не арабы.