Последняя крепость - Юрий Никитин

– А кто?

– Нанотехнология, – ответил Гартвиг, – увы,набирает скорость, будь она проклята. Некоторые устройства уже через два-тримесяца смогут уменьшиться более чем на порядок.

Файтер кивнул, про себя подумал, что хорошо бы таблеткуаспирину, спросил, борясь с головной болью:

– Речь о ранцевом варианте?

– Совершенно верно, господин президент, – сказалвоенный министр угрюмо. – Мы ввели войска в страны, гораздо менее опасныедля нас и человечества, но оставляем абсолютно закрытой для нас страну с мощнымядерным потенциалом, мощными ракетными установками, способными нести ядерныезаряды на тысячи миль… Я уж не говорю о том, что в их закрытых лабораторияхможет производиться как биологическое оружие, так и… я не знаю, что они тамделают! Может, господин Олмиц знает?

Файтер даже не стал переводить разговор на ЦРУ, его ответ наподобные вопросы он получил вчера, сказал устало:

– Да, при современных темпах миниатюризации скорокрупный военный завод можно будет размещать в простом коровнике. Как я понял,вы пришли с конкретным планом?

Глаза военного министра блеснули, он кивнул и начал выниматьиз кейса бумаги. Явно повеселел, на его лице проступило откровенное, чтонаконец-то дожал президента, наконец-то пришла пора решительных мер. Черта сдва ты бы дожал, подумал Файтер хмуро, если бы не общая обстановка в мире. Чутьли не ежедневно весьма настойчиво спрашивают союзники: почему на БлижнемВостоке оставлено государство, доктрина которого нацелена на мировоегосподство? И если вы, США, не решаетесь с ним схватиться за власть надчеловечеством, то уступите место более решительным!

Он внимательно всматривался в бумаги, на лице отразилосьнедоумение.

– Вы ж намерены задействовать чуть ли не всю армию!

Гартвиг скупо улыбнулся:

– Ошибаетесь, господин президент.

– Как это ошибаюсь?

– Я просил бы вашего разрешения задействовать именновсю. Как ни смешно это звучит, но я предвижу больше сложностей, чем даже когдамы ломали хребет Ирану и Сирии, за которые вступилась Саудовская Аравия ипрочие арабские страны… К счастью, Израиль – это узкая полоскасредиземноморского пляжа, которая простреливается насквозь.

– И что у вас за вариант?

Гартвиг провел пальцем по карте:

– Со стороны Средиземного моря подводим основную частьнашего флота. Пару авианосцев, десятка три линкоров, а также все транспортники,переоборудованные под плавучие пусковые установки крылатых ракет. Одновременноокружаем Израиль с суши, сконцентрировав войска на границах с Иорданией, Сириейи Египтом. Естественно, над Израилем зависнут наши военно-космические войска…

– Не входя в его воздушное пространство?

Гартвиг наклонил голову:

– Очень точно замечено, господин президент. Они будутнаходиться в космосе, вне зоны действия международных законов о суверенномвоздушном пространстве. На высоте, где носятся все спутники… Но в то же времякаждый израильтянин будет знать, что он как муравей под лупой и… под прицеломцелой армады!

Файтер скупо улыбнулся.

– Главное, чтобы все поверили, что мы готовы к самымрешительным действиям. Потому нужно проделать так, словно речь идет о подготовкек настоящему вторжению. Нужно, чтобы все в Израиле поняли: стоит нам высадитьвсего лишь морской десант с кораблей, израильтяне проснутся в другомгосударстве. Вернее, государства уже не будет. А будет территория, которуюнадлежит благоустраивать на благо всего человечества всем… человечеством. Нетолько израильтянами.

Файтер долго смотрел на карту. Израиль в самом деле похож напляж, простреливаемый насквозь. А со всех сторон гигантские арабскиегосударства, которые, по сути, уже не являются государствами, так как лишеныармий, военных заводов и даже конструкторских бюро, работающих на вооружение. Увсех у них оставлены только полицейские силы.

– Вы считаете, что сумеем дожать этот строптивый народ?

– Сумеем, – ответил Гартвиг твердо и посмотрел емув глаза. – С арабами не получилось потому, что мы придерживались тактикиточечных ударов, а потом на огромных территориях пытались установить привычныйнам строй… и еще потому, что мы действовали недостаточно решительно. Потому истолько потерь с обеих сторон.

Файтер кивнул:

– Да, если бы тогда на Иран бросили хотя бы весьвоенно-воздушный флот, мгновенно парализовали бы страну и армию полностью.

– И другие не пискнули бы, – согласилсяГартвиг. – Потому я и настаиваю на таком варианте.

Файтер удержал горестный вздох, произнес ровно:

– Начинайте подготовку. Это займет немало времени, а ябуду готовить почву для политиков. Однако помните, нашу операцию… назовем ее«Эллинизация», можем, если вдруг понадобится, остановить в любой момент.

Гартвиг снова посмотрел ему прямо в глаза:

– Я понимаю, господин президент. И никогда нигде неупомянем, что такая намечалась.

– Разумеется.

– Разрешите приступать?

– Да, идите… Ах да, еще один важный момент. Такоепередвижение войск не скрыть, так что внимание прессы это привлечет. Однако… навсякий случай, вдруг да какие-то события будут отвлекать внимание масс-медиа…ну всякие там тайфуны, наводнения, женитьба короля Брунея на королеве Англии…нужно, чтобы наша пресса, да и мировая, постоянно освещала передвижение нашихвойск. Впрочем, этим я сам займусь. Вы будьте готовы в интервью подтверждать,что армия готовится вторгнуться в Израиль.

Гартвиг несколько мгновений смотрел в лицо Файтера, тот неморгнул и глазом. Гартвиг наконец медленно наклонил голову:

– Все сделаю, господин президент. Я польщен вашимдоверием.

Стивен не пошел даже на обед, невиданное дело, остался вкабинете у монитора. Джоан принесла еще раз кофе и большую тарелку с горойвсевозможных бутербродов, какая уж тут забота о здоровье, вздохнула с завистью:шефу не в коня корм, жрет все подряд и ни одного килограмма лишнего, а туткаждое пирожное считаешь…

На экране сменялись новости, Стивен сразу отсеял СМИ,которые работают прямо или косвенно на спецслужбы, их гораздо больше, чемдогадывается простой народ, просматривал, кое-что сразу копировал в особуюпапку.

На первый план вышли события, которые назревали давно, оченьдавно. Благородное стремление США слить все народы и нации в единоечеловечество кое-кто попытался истолковать в очень удобном для себя смысле. Дескать,границ не должно быть, все перемешаются в один народ – и вот хлынули из странАзии и Африки голодные, не желающие работать, нищие толпы в Европу, но у всехна слуху, что здесь безработным выдают такие денежные пособия каждый месяц, чтоможно жить по-королевски всю жизнь, не работая…